Озборн - [42]

Руки дрожали.

— Гарри, — ее голос звучал очень требовательно. — С тобой все в порядке?

Выстрел…

Кровь…

Тело падает на пол…

— Да, — не позволить рвущемуся наружу крику вырваться из моего рта, было неожиданно сложно. — Со мной все в порядке. В полном.

— Ты бледен, — на лице девушки читалось обеспокоенность. — Тебе надо выйти на воздух.

— Надо, — я кивнул без выражения. — Душно.

Сглотнуть. Втянуть воздух через нос. Сглотнуть еще раз. Выдохнуть через плотно сжатые зубы. Повторить.

Нас выпустили из здания без вопросов. Мы вышли на улицу, пропустив внутрь целый наряд полиции. Они не обратили на нас никакого внимания.

Айрис повела меня к ближайшему кафе, взяла крепкий кофе — себе, и целую кружку горячего шоколада — мне. Я выпил, не чувствуя вкуса.

Колесики и шестеренки моих мозгов медленно стали приходить в движение, выводя меня из оцепенения. Думать было тяжело: генерация любых идей требовала определенных усилий, которые мне не хотелось прикладывать.

Почему убийство Менкена меня так задело?

Я считал, что он не заслуживает смерти? Не знаю. Но, он был врагом. Отец Мэтта Мердока — врагом не был. Однако, я обрек его на смерть. Почему сейчас мне так тяжело?

Потому что я не видел смерть Мердока собственными глазами.

Я не видел ничего подобного. Никогда. Ни в одной из своих жизней. Просто раньше мне везло.

Было не так уж и сложно обречь на смерть незнакомого человека — так же просто, как пройти мимо хрипящего нищего, даже понимая, что ему нужна помощь.

Убить и не помочь — это не одно и то же…

Ложь.

Мысль хлестнула по сознанию словно кнут. В следующий миг она раскрылась передо мной во всем своем великолепии.

Мне плевать на Менкена. Мне плевать на то, что я помог убить его… Нет, не так… Не плевать, конечно, а скорее… Короче, если это и волнует мое сознание, то явно не в первую очередь. Да, меня охватывает ужас, при мысли о том, что мы убили человека, но не это главное. Главное, это…

Предательство.

Вот что заставляет сердце болезненно сжиматься.

Они предали меня. Использовали в своих целях. Растоптали мое доверие.

Чтобы спрятаться от этого чувства, я позволил себе рефлексию. Мое сознание укрылось за одной яростью чтобы не замечать другую.

— То, что мы сделали — имело смысл? — спросил я, глядя на Айрис поверх стакана с шоколадом.

Она ощутимо вздрогнула, украдкой стрельнула глазами по сторонам. Задумалась на секунду. Потом уверенно кивнула:

— Да.

Я до хруста сжал зубы, чтобы не заорать.

Спокойно.

Они все продумали. И они не могли рассчитывать на мое одобрение: не стоит забывать, что я для них — всего лишь пятнадцатилетний пацан. Они не могли знать, что я, скорее всего, одобрил бы их план, если бы не придумал ничего лучше…

Ложь.

У них не было выбора…

Ложь.

Они не могли поступить иначе…

Ложь.

— Я бы съел еще и курочку, если можно, — заговорил я, когда убедился, что смогу справиться с голосом.

— Конечно, — Айрис торопливо поднялась, убежала делать заказ.

Я зажмурился, позволив болезненной гримасе, наконец-то, выползти наружу. Еще раз несколько раз вздохнул и выдохнул, вгоняя сознание в некое подобие медитации. Взял эмоции под контроль.

И когда Айрис вернулась с заказом, на моем лице не было и следа прошедших переживаний.

* * *

— Как он? — Норман наполнил свой стакан больше чем наполовину, чего не позволял себе уже давно.

— Намного лучше, чем я ожидала, — Айрис задумчиво покрутила в руках бокал с белым вином.

— Это же хорошо? — старший Озборн рухнул в кресло, едва не расплескав дорогой янтарный напиток, что выглядел еще лучше в лучах заходящего солнца, что пробивались через большое окно.

— Это плохо, Норман, — покачала головой девушка. — Это очень плохо.

— Почему?

— Он не высказал реакции. Почти никакой, — она поджала губы, почти с отвращением поставила свой бокал на низкий столик. — Ему пятнадцать лет! На его глазах совершили убийство! С его помощью! Он должен был рыдать, он должен был истерику закатить! Он должен был обвинять, угрожать, делать что угодно… Это было бы нормально. Но он лишь попросил лишнюю порцию курочки!

Норман замолчал, медленно потягивая напиток. Затем вздохнул:

— Мы знали, что он — необычный мальчик.

— «Необычный»? — она фыркнула. — Норман, Гарри — обычный мальчик. Он не пережил это, как ты, возможно, думаешь! Он просто похоронил этот эпизод глубоко в своей памяти, и заставил себя не думать о нем. Но когда это всплывет наружу, будет намного хуже.

— И что ты предлагаешь? — устало спросил Озборн.

— Не знаю, — рявкнула женщина. — Я просто боюсь, что наши с ним отношения испорчены навсегда. Что когда-нибудь мы захотим поговорить с ним о чем-то, а он скажет что-то вроде: «Я был бы рад с вами поболтать, если бы доверял».

— То есть… — Норман втянул ноздрями воздух. Айрис машинально отметила, что Гарри делает точно так же. — То есть, мы сейчас ничего не можем сделать?

Бывшая нянька Гарри Озборна лишь покачала головой.

* * *

Я заканчивал второй этап тренировки, когда почувствовал, что в зале есть еще кто-то. Понадобилась секунда, чтобы определить, кто. По дыханию, по манере двигаться. По тому, как он перекатывает ногу, с носка на носок, пытаясь ступать тихо.

— Я уже почти закончил, пап, — произнес я, заканчивая последний комплекс движений Тай-Дзи. — Пара минут.