Озабоченный - [40]

Сколько я ни орал, так и остался сидеть в пустом сне. Пришлось просыпаться. Сел за ноутбук, ввёл дату рождения и полез в астрологический мрак, которому не доверял ни на йоту. Скоро голова распухла, плюнул и лёг спать. Утро вечера мудренее.

Шли третьи сутки поиска угла возвышения Сатурна на шесть тридцать утра, который в день моего рождения отдыхал в доме Девы — с астрологических карт я день назад перешёл на нормальные астрономические таблицы, которые, увы, не все были широко доступны, — когда мне позвонил Костян.

— Привет, братан! Всё дома тухнешь?

— Привет, Костян. Да есть занятие, ищу тут кое-что в сети… а что такое?

— Гы-ы… бросай ботаничить, Петрух, оторвись от телефона, палец сотрёшь. Каникулы, братан, заканчиваются, в понедельник ударная учёба начнётся, а ты ни в одном глазу! Оторваться надо, последняя суббота сегодня! Ну…

Я откинулся на спинку кресла. А почему бы и нет? Цифры, линии, углы, ломаные кривые, которые я при помощи транспортира и угольника аккуратно переносил на бумагу, скоро все мозги процарапают, надо отдохнуть-отвлечься. Рьяно я взялся что-то. Да и тухну действительно, правильно Костян выразился.

— Что предлагаешь?

— Как что? Нирвану, конечно! Сегодня секьюрити прикормленные дежурят, всё в ажуре будет. Ну…

— А кто ещё идёт?

— А нафиг нам ещё кто, братан! Тёлочек снимем, оторвёмся по полной! Там такие цыпочки тусуются, увидишь — в натуре помрёшь.

— А Дрюня, Рыжий, где?

— Да ну их в баню! Родоки припахали мальчиков. Кстати, у тебя как с баблом?

Теперь понятно, почему Костян обо мне вспомнил.

— На двоих ужраться хватит.

Судя по озадаченному сопению, Костян офонарел.

— Ты серьёзно?

— О бабле не переживай. Я недавно поднял малость, поляну накрою. Во сколько и где стыкуемся? — заторопился уйти от расспросов.

Мы договорились.

Очередь тянулась метров на сто. Костян нагло повёл меня мимо. У него действительно оказался знакомый охранник, который пропустил нас через чёрный ход, через какой-то склад. Но, заметив на лице одноклассника явное облегчение, после того как мы очутились в зале, я заподозрил, что не всё с посещением Нирваны у Костяна складывалось гладко; даже больше скажу, судя по поведению новоявленного друга, клуб он посетил во второй — третий раз. Он восторгался как ребёнок, впервые посетивший московский Детский Мир, глазел на яркое действо с радостью дорвавшегося до праздника именинника. Меня, кстати, обстановка тоже впечатлила.

Ритмичная музыка колотила по ушам, заставляя вибрировать тело. Повсюду летали разноцветные зайчики, меняясь и переливаясь в такт ритму. На танцполе в центре зала топтались редкие любительницы позажигать на трезвую голову, основная публика пока ещё разогревалась горячительным. В одном углу на возвышении чародействовал диджей, у противоположной стены полукругом, напоминая раскрытую подкову, расположились столики с диванчиками, забитые разодетыми девицами вперемежку с молодыми людьми; дымились кальяны, сверкали рюмки с бокалами. Третья стена плавно переходила в рекреацию с туалетами и гардеробом, куда мы сдали одежду; вдоль четвёртой вытянулся длинный бар, похожий на узкий рукав пиджака-переростка производства Шемякина. Мы с Костяном подсели к стойке.

Выпили по рюмке дорогущего коньяка и потягивали пиво, разглядывая и обсуждая посетительниц. В голове легонько шумело — опьянение подкрадывалось незаметно.

— О, смотри, Петрух, тёлочка в центре, вон та в брюках и розовой блузке, как задом вертит, в натуре! Ей бы шест…

— Между булок вставить, — продолжил я.

— Гы-ы, точняк… на кол бы её насадить.

— Но кардан великоват. Штаны того и гляди лопнут, с мылом натягивала, дура.

— Как в том клипе про лабутены, гы. В натуре дура…

Мы пили пиво, закусывая креветками, балаболили. Обсуждали, к которой бабе подкатить стоит, а с которой лучше не связываться, и сидели, никуда не дёргаясь, целый час. Я — набирал градус, рассчитывая расслабиться и, наконец, тряхнуть костями, не стесняясь, а Костян, похоже, всерьёз выбирал себе половинку на ночь. Интересно, куда он её поведёт, если выгорит.

— А ты как бабло поднял? — в который раз как бы между делом поинтересовался Костян. Не мог успокоиться парень, когда увидел пачку тысячных, которую я засветил, когда расплачивался за коньяк.

Авансом нам почему-то не налили. И так бармен с сомнением смотрел на наши юные лица, бритву знавшие только по праздникам. Я, по крайней мере, брился три раза в жизни. Больше для того, чтобы простимулироваться рост волос, чем по необходимости.

— Да не важно, Костян! Расслабься, у тебя всё равно не получится…

— А ты кто у нас, особенный? Умный как Стив Джобс, сильный как этот, в натуре, Сталлоне? Ты понимаешь, что только что меня с дерьмом смешал? — Костян постепенно заводился. — За это ответить можно…

— Эй, Костян, угомонись! Ничего такого я не хотел, в натуре! Не так выразился, братан, извини… я, понимаешь, умею кое-что… необычное…

— Что? — всё ещё бычась, спросил Костян.

— Да как тебе объяснить…

— Как есть, — грубо уточнил вспыльчивый одноклассник.

— Хорошо. Я — экстрасенс. — Я находился в той стадии опьянения, когда ощущается приятная расслабленность, когда ни спорить, ни скандалить не хочется, и все люди воспринимаются милашками. — Бабу денежную на похудание закодировал, она заплатила. Всё просто, Костян.