Озабоченный - [28]

— Может, это ты не спасёшься, ведьма противная, а я как раз от тебя избавлюсь… если сильно доставать будешь!

— Ты не понимаешь, кто ты сейчас есть, кем стал…

— Так объясни, а не хихикай, как полудурочная! Мне помощь твоя нужна, а ты… — я замолчал в тревожном ожидании. А ну как не согласится?

Ведьма долго пребывала в задумчивости. Моё терпение истончилось до толщины мутной плёнки мыльного пузыря, готового лопнуть, когда она, наконец, заговорила.

— Насколько я разглядеть успела, ты был человеком. — Говорила уверенно, будто иные варианты действительно существуют. Я проглотил язвительное замечание «а ты сама-то кем была?», дабы не спугнуть настрой ведьмы. — Возможно, изначально ошибалась — не заметила потомственную колдовскую кровь, что вряд ли; более вероятно болезнь тому виной. Хворь твоя специфическая была, м-м-м… самоедская: одна часть энергетики принялась поедать другую. Вторая сопротивляться стала и свою суть изменила. Это я теперь только поняла, а тогда времени не хватило.

«Ага! — подумал я со злорадством. — Полагала, стерва, беззащитного схарчить, а вот выкуси! Жадность тебя, стерва, как фраера сгубила. Кто заставлял сломя голову бросаться? Времени ей не хватило, видите ли». — С каждым её словом в голове всплывали воспоминания, будто визит к знахарке случился вчера.

— Твоя энергетика смешалась, обретя новые качества, встретилась с моей. Сцепилась и, усилившись заклинанием, поглотила. Результат налицо. Человек Пётр существовать перестал, став непонятно кем. На первый взгляд колдуном, обладающим силой ведьмы, но подобное невозможно, поэтому говорю — непонятно кем.

Столько слов, а ответ не получен. Я уточнил.

— Как это непонятно? Тебя погубил — факт, сама виновата — тоже факт. Легко внушаю, заговорами владею, силу… ну… частично беру. Колдун, как ни крути.

Ведьма еле заметно ухмыльнулась.

— Во-первых, погубил меня не ты лично, иначе я бы отомстила, поверь; во-вторых, я не до конца умерла, как видишь; в-третьих, всё твоё нынешнее искусство курам на смех, о чём ты прекрасно осведомлён; в-четвёртых, колдунов с силой ведьмы не бы-ва-ет, — последнее сказала, как припечатала.

— Но почему?! А я кто?

Ведьма укоризненно прищурилась, покачала седой головой, покрытой редкими спутанными волосами, как бы сочувствуя моим умственным данным, как бы величественно сожалея об этом.

— Ты меня плохо слушаешь… объясню проще. Есть Ян, есть Инь. От сотворения мира идут. Свет — тьма, небо — земля, огонь — вода, жар — хлад, мужское — женское, и другие противоположности. Их невозможно смешать, но и не разделить. Всё на земле порождено ими, всё живёт, опираясь на стихии, созданные ими… люди в том числе. Почитай восточную космогонию, гегелевскую диалектику, представление составишь. Возможно, поймёшь, в чём сильно сомневаюсь. Так вот, в женщине всем руководит Инь, в мужчине Ян, и силы чародейские в них, если они вовсе в человеке возникли, строго определённы этими сущностями и никак иначе; Инь и Ян в одном теле вместе встретиться не могут, доказано столетиями, о которых сохранилась память… память ведуний, потому что о ведунах я ничего не знаю. Но ты — мужчина, который может управлять энергией, то есть колдун. Только управляешь ведьмовской силой Инь, а не сущностью Ян, что весь мой опыт переворачивает. Хотела бы тебе помочь, не смогла бы. Сам, давай, разбирайся. А ведьмаков, говорила наставница, всех перебили. Не хотели и не умели они прятаться, в глуши сидеть тихо, не высовываясь, а церковники тогда силу лютую имели… как и сейчас, в целом.

«Бр-р-р», — я помотал головой, пытаясь собрать в кучу кружащиеся и галдящие, словно стая ошалевших ворон мысли. Как получалось мотать, непонятно — тело-то в принципе не определялось.

— Как так? Нихрена не понимаю! Как не можешь? Ты же в животе у меня урчишь…

— Дерьмо у тебя брюхе урчит, придурок… хи-хи, — ведьма в один момент растеряла серьёзность. — Предлагаю за диетой следить. Ну, там, после шести не есть, от жирного отказаться, на пару? Всё жарить… минералочку пей. А хочешь, — скатилась на доверительный шёпот, — составчик тебе подскажу. Заваришь и по сто грамм перед едой. Стул — как часы, потенция — слон позавидует. Как, надо? Пользуйся, пока я добрая. Хотя не, для потенции травку изыму, а то крышу совсем сорвёт, она у тебя и так худая…

— Да хватит уже! Башка как барабан пухнет, а ты… издеваешься.

— Барабан звенит, а пухнет тесто. И я не дразнюсь, а развлекаюсь, ведь ты мой единственный собеседник… жаль, не частый. Редко ты на зов являешься… почему, интересно? — последнее мёртвая старуха спросила на удивление живо.

Я пожал несуществующими плечами.

— Я часто тебя зову, а на меня будто сильный отворот наложен: ты вроде идёшь, стараешься, а приблизиться не можешь. Лежит на мне заговор, не видишь? Что? Ну да, ну да, куда тебе, неучу…

— Так научи! — выкрикнул я, берясь за готовую расколоться голову. И даже почувствовал на несуществующих ушах несуществующие ладони.

— Да как я тебя научу, болезный? Когда ты первую порчу накладывал, я крикнула тебе «не смей», ты не услышал. Тогда я тебе правильный наговор орать стала, но ты всё перевернул, чистую отсебятину нёс и чуть не помер. Потом…