ОЯШ. Книга 3 - [39]

Пока я раздевал ее, она раздевала меня, и когда пиджак формы валялся на полу, довольно чистом, как и галстук, и ангел расстегнула пуговицы на рубашке, она тихонько охнула. Ну да, жуткое наверно было зрелище — все мое тело было покрыто красными полосами, оставшиеся от плеток, множеством синяком, царапин, так как те четыре сучки меня даже когда царапали, пытаясь заставить меня хотя бы ойкнуть, но хер им, ведь пока они мучили меня, я злобно лыбился.

— Кто это тебя так? — спросила женщина, проведя рукой по моей груди. — Неужели… это тебя из-за того, что ты вчера устроил в столовой?

— А вы откуда знаете? Вас я там что-то ни разу не видел.

— Мне дочь рассказала…

— Вот как… — пожал я плечами, и скинув с женщины блузку, отстегнул пуговицу на юбке, и когда та упала, женщина откинула ее в сторону, и спустила с меня брюки и трусы. И в тот момент, когда я расстегивал ее лифчик я вспомнил об одной важной вещи: — Послушайте, а мне ведь придется забрать ваши трусики! И возражения не принимаются!

— Без разницы! Давай уже, чертов нахал, войди в меня! — библиотекарша произнесла это так строго, и так, сука, сексуально, даже немного прорычав и поджав нижнюю губу, что меня накрыло, и я схватив ее за волосы, силой опустил на колени, и пробормотав молитву Аналю, пристроился к ней сзади…

***

— Я… я просто… Уф! Уф! — тяжело дышала библиотекарша, когда мы с ней лежали на ее рабочем столе, скинув с него все на пол. Ага, мы в какой-то момент перешли сначала на кресло, где эта психопатка прыгала на мне так, словно это у нее последний раз, а потом притащила меня к столу… — Слава богине, как же давно… у меня такого не было!

— Извиняй, но того же про себя сказать не могу… Ты же не против, если я буду на «ты»?

— Н-не против… но ты должен время от времени навещать меня, пока ты учишься здесь, понял? Иначе я обижусь и…

Одна из половинок входной двери со громким скрипом открылась, и в библиотеку вошла та самая золотоволосая няшка, к которой приставали те четыре жертвы ангельского аборта. В руках она держала толстую книгу, уже другую, не ту, что в прошлый раз, и которая свалилась на пол, когда девчонка увидела нас с библиотекаршей голыми, едва успевшими встать со стола.

— Мама! Т-ты что делаешь?! — взвизгнула девчонка.

— Что хочу, то и делаю, — огрызнулась женщина, стоя позади меня, успев лишь прыгнуть мне за спину. — Я женщина взрослая, и…

— А как же папа?! Т-ты… ты же изменила ему!

— Ну, давай, беги к нему! Жалуйся на свою бедную маму! — злобно усмехнулась библиотекарша. — Ой, погоди Рунталина! Ты же не можешь покинуть академию, как и я! Так что закрой рот, и сходи принеси нам нашу одежду! Она где-то там, между полок!

— Это самое… а тебя как звать? — усмехнувшись, тихо спросил я, но девчонка, еще не успевшая уйти далеко, резко обернулась, и злобно поглядев на меня, проворчав что-то вроде «Даже имя не узнал!» ушла видимо за нашей одеждой.

— Ринталина… а, ты… Кимура, да? — с легким смешком произнесла библиотекарь, прикрыв рот рукой, а затем поправила свои золотистые кудри, лезущие ей в глаза. — Это первый раз, когда я повела себя так… больше пяти сотен лет я тут работаю, так что уже подумывала уволиться, ибо больше не могла видеть эти девчачьи рожи!

— Да не парься, все норм! Я сам не очень… нормальный, хе-хе! — я сделал серьезное лицо, и положил руку на плечо Ринталины. — Послушай, а ты знаешь, я ведь твою дочь позавчера хотел защитить от Акасии и остальных дур. Обычно, я такого не делаю, так что…

— Да, она мне рассказывала, что решив вступиться из-за нее, ты был опозорен на всю академию, — золотоволосая пробежалась взглядом по моему телу. — Хотя, сказать «опозорен», не совсем правильно… мне даже кажется, что увидев голого парня, у большинства студенток… началось сильное воздержание, если ты понимаешь, о чем я… мы же все не монашки какие-то, так что я не пойму, почему многие еще сдерживаются… и моя дочь в том числе…

— Так ты значит, не против, если я… — я большим пальцем показал в сторону стеллажей, между которыми пропала Рунталина.

— Только будь с ней нежен, ладно? — подмигнула Ринталина. — Вообще, как мне кажется, если бы все провели с тобой хотя бы полчаса, то в академии бы наступила совсем другая атмосфера… если бы богиня не была так зациклена на девушках…

— Слушай, а Айрис случайно не лесбиянка? — дошло до меня вдруг.

— Кто его знает, малыш… — вздохнула Ринталина.

***

Оставив Ринталину у ее стола, я пошел к тем стеллажам, где находилась наша с ней одежда, и когда зашел туда, увидел странную картину, которая в принципе, была нормальная для этого места и местных обитателей.

— О, богиня! — с нотками безумия в голосе шептала Рунталина, сидя на полу, прислонившись спиной к стеллажу, и обнюхивая мою рубашку. — Этот запах мужика… помоги, мне славная госпожа! Я больше не могу сдерживаться! Но… но я должна, ведь он ждет меня… Мой Араторн!

— А че это ты делаешь? — подкравшись к Рунталине на цыпочках, и не заметив меня, она подскочила от моего голоса и швырнула рубашку в сторону.

— Н-ничего! Ваши вещи с-собираю… — вдруг ее взгляд упал мне между ног. — О-оденься, а? П-пожалуйста! Я… я не хочу грешить, как моя мать…