Что могу я сказать о себе еще?
(Пусть играют в искренность дети!)
Разве что под серым вечерним дождем
Выть и выть на углу где-то?
Выть, как волк на луну, как голодный волк,
Грозный пращур собаки!
Не замолк,
Не замолк,
Не замолк
Голос воспоминаний всяких!
Сквозь былое, и книги, и сны наяву,
Сквозь грядущие дни и ночи —
Ау-у! —
слышу вой волчий.
Выть, как черный дикарь неизвестно где —
Равнодушной природе в уши…
Ах, дикарь этот в сердце моем, на дне —
И я чувствую дикий ужас!
Выть, как выли в былом и мои деды,—
Пеньем вой этот называли,
Когда песен чужих следы
Красным пивом сплошь заливали.
Эй!
Но тихонький, тихонький я…
Потихоньку мне выть на свете —
В уши скучных, глухих киевлян
Под осенний, холодный ветер…
И такой я несчастный весь…
И мне так одиноко ныне…
И Тычина, и Рыльский, и еще Олесь…
Никого, пустыня…
Ну кому расскажу я о боли своей?
Все готовы внимать, а на деле
Все мечтают — восемь воскресных дней
Заиметь на одной неделе!
Да и толку от слов!
Лучше б мир онемел:
Миллиард девяносто четыре речи!
Главное — заработал и съел,
Да чтобы здоровье покрепче!
Ну, на черта, всунув себя в пальто,
С непокрытою головою
В гущу старых шлюх и новых авто,
На углу бессмысленно вою:
— Да исполнится, время, воля твоя
На земле и в сердцах людей!
Кто я? Что я? Букашка я
На руке равнодушной твоей…
Ой, упали да выпали красные росы
На притихшее вдруг жнивье…
Ой, народ мой!
Темный и грозный!
Да святится имя твое!
Пусть цветут, обновившись, поля
Пышным цветом, новою славою!
Эй ты, мука святая моя,
Время кровавое!
Убиенным сынам твоим всем
И тем,
Что убиты будут не в битве,
Чтоб воскреснуть в бессмертном мифе,
Всем им,
Мученикам святым,
— Осанна!
…Вдруг какой-то усмешкою странной
Тишина искривит мой рот,—
Ах, и в сердце горячая рана —
Надоевший всем анекдот!
И увижу — в безднах, лежащих долу,
Дикий танец, а в небе — терновый венец!
И никто никому не должен,
И давно уже каждый из нас — мертвец!
Танцы… бедность… меха да перстни…
Кошельки…
Кошельки…
Кошельки…
Как вон там, на углу, уместны
Нищие старики!
Прутся в церковь, на смерть, в рестораны…
Жрут, собою торгуют, плюют
В неомытые, жуткие раны,—
Живут!
Эй ты, улица!
Потного мяса
Без конца и без краю река!
Надо всем — строка из Тараса
Да обмытый дождями плакат!
Ну кому это надо сегодня?
Лишь дурак — до сих пор поэт!
Вчера — частушки народные в моде,
А сегодня — отрывки из оперетт!
Эк!
Ночные мои приключенья,
Несуразные до удивленья!
О время! Время мое!
От стыда
Хоть ты красней иногда!
Ах!
В каких таких словах,
В строках, скажи, каких
На дыбе дум своих
От боли закричу?
Молчу.
И, как и все, лечу
С землей сквозь ночи, дни…
О сердце, отдохни! —
Закон.
Ты не одно — мильон!
И не мильон — миры
Пылают к цели, все равны,
Огнем!
А чтобы в окоём
Навек не въелась ночь,
Попросим-ка пойдем —
Не смогут ли помочь…
Homo sapiens я…
Всхлип… всхлип…
Дайте, подайте нам хлеба!
Кормильцы, радетели!
Пусть царствуют ваши родители
Вечно, во веки веков,
А я денно и нощно готов
За них…
всхлип… всхлип…
Дайте, подайте нам хлеба!
Помогите!
Мимо не проходите!
Ослепший от боли, незрячий,
Радость последнюю трачу.
Слышите: плачу —
Всхлип…
Всхлип…
Дайте, подайте на хлеб!
На краюшку…
Матушки, меня пожалейте,
Батюшки, меня научите,
Как мне на свете жити,
Ежели темный свет…
О нет!
Не копейки ваши нужны!
Дайте хоть кроху искренности!
О, если б сердцем вырасти
До бесконечной,
как боль, тишины!
Но, друг другу чужие навеки,
Молча мимо проходят они…
И промозглый вечер уже догнил,
И не спят лишь аптеки…
Да еще одинокого сердца стук…
И ложится мокрый туман
На безлюдный майдан
Вокруг…
Звук
Каждого
Шага на площади
Мертвый такой,
Словно века прошлые
Сбоку, рядом со мной —
Улиц черная бездна…
Одиночество снова в душе воскресло,
Приласкало, сулит покой…
Что ж, пора и домой —
Забудется!
Почему-то каждая улица
Незнакома в ночи, нова,
А из сердца идут без устали
Неожиданные слова:
— Эй вы, села! Забытые нивы!
А на лоне ваших часов
Расцвел хотя бы один счастливый,
Вашей болью прекрасный болиголов?
Что я знаю? Ну что я знаю?
Ничего, уже ничего…
Ах, одиноко я умираю,
Никого…
Ах, теперь я желаю
Одного —
Тишины!
Хны…
Интеллигентщина эта!
Вечно хнычет, комплекс вины…
И во что ни рядится, как ни одета,
А слова всё те же, скучны!
Один знакомый кооператор
(Шляпа, костюм, дорогое пальто)
Говорил мне:
— Вам двадцать девятый,
А что вы такое? Ничто!
Да поймите, сегодня выходит в люди
И хозяином жизни становится тот,
Кто кооперацию любит
Или имеет авто!
О!
А над городом вьются туманы…
По орбите плывет Земля…
Как тихо шумят без листвы каштаны
И тополя…
Где-то в поле под черным тулупом
Согрелось зерно, проросло…
А ночь так спокойно и мудро
Надо мной склонила чело…
О ночь моя!
Слышишь, как стонет неистово
Желанная тишина?
— Потому что вечной истины искры
Не дороже горстки пшена!
О ночь моя!
Кто виноват, говори мне,
Что ближе, чем вечность, — кулеш,
Что бывает мечтой — двугривенный?
Не понимаю, хоть режь!
Чего ж ты молчишь?
Чего не рычишь
Над нами
Громами
Так,
Чтоб смешались все гаммы,
Чтоб всё вверх ногами,
Всё!
И пускай тогда день несет
