Ой упало солнце - [18]

И стал мой смех весенний

Острей серпов и кос.

Потом, когда заводы

Позвали что есть сил,

Я в поле, в огороды

Забвенья нож вонзил.

С коровой попрощался,

Коню, волам — поклон,

И во весь дух помчался

Туда, где сталь и звон.

И расправлял я крылья,

И закалял себя,

И для меня открыла

Иной простор судьба.

И вкус иной свободы

Почувствовать я смог,

И вам теперь, заводы,

Несу огней венок.

Ваш праздник это, шахты!

Я нищий, мне легко:

Принес вам слово-злато

Ярчайшего Франко.

«Сердце, полное красных огней…»

Сердце, полное красных огней,

По дорогам и тропам нести

И в железных объятиях дней

Твердость духа и мышц обрести.

Шлаков золотом землю поджечь,

И губами ловить в небе мед,

И постичь родниковую речь,

И стремиться отважно вперед.

Верить только в победный конец,

Не устать от утопий и грез…

Жизнь, о жизнь, ты и молний кузнец,

Ты и кузня — земля вечных гроз!

Тьму бороть изо всех своих сил,

Восходящему солнцу помочь.

Снег и сталь, я ваш любящий сын,

Ваша мощь.

«И на сталь взглянул я — утонули очи…»

И на сталь взглянул я — утонули очи.

И пророчу: сгинет, сгинет ночь навек.

Докричит кукушка — и замолкнет в чаще,

И шмыгнет в овчарню по-кошачьи шум.

Солнечных узоров тайный смысл постигни!

…Жажду беспредельно, жажду сверх всего,

Потому и звездам, недоступным взгляду,

Бросил я метельно вызов золотой.

Грезил в кочегарке — жар вбирал глазами,

Тосковал лосенком осенью в лесу,

Где луна скрывалась в лепестках рассвета,

Где алмазы сеял, высевал восход.

Солнечных узоров тайный смысл постигни!

…Жажду беспредельно, жажду сверх всего,

Потому и звездам, недоступным взгляду,

Бросил я метельно вызов золотой.

«Не жалей ты, мать, сына родного…»

Не жалей ты, мать, сына родного,

Что покинул степей колыбель!

…Неуклюжую сельскую мову

Заплетаю в тугую кудель.

Загляни мне в глаза без опаски —

Журавлиное светится там.

Вихревой, верен я твоей сказке

И напутственным чистым словам.

И забрезжит, и мрак содрогнется,

Мрак, давно надоевший степям,

И взойду, как веселое солнце,

Взгляд лучистый заводу отдам.

Всех твоей наделил я надеждой.

Мать моя, ни о чем не жалей!

Погляди на рассвет мой, пришедший

После грома и звездных дождей.

МЫ

Мы шагали мимо шахты…

Мы — любимая и я.

Солнце пело на свирели,

пело липко на свирели —

леденцовой…

          За руку я взял ее,

          и нырнули наши очи

          в легкий ветер.

Ах, как ветер засмеялся —

и сиренево, и хрупко,

когда рядом с сердцем кто-то

разбудил стеклянный звон.

И свернули мы на тропку…

…или в солнце мы вошли?

— Расскажи мне, сокол ясный,

о рассвете? —

…Над криницей луч рассветный,

на коленях бор сосновый.

Зарево металось в небе:

в память бил прозрачный шлак,

леопардил каждый мускул.

…Был я, как железо, крепок,

а она — стройней березы,

белоногой, молодой…

Мы шагали мимо шахты…

          Мы — любимая и я.

ТЕНИ

Кровь залила лицо когда-то…

          …на ярмарке давно.

Ну почему ты не очистила, ночь, брови?

          Ну почему?

Морось в голубых глазницах, слякоть.

Сказками я захотел пожить,

а небо нанялось, наверно, плакать…

И нищенкой — сухарь в котомке —

с морщинами заботы на челе

судьба свернула на тернистый путь.

          А там,

                       а там

          уже идут,

                           идут,

                                    идут.

          Куда?

Когда-то так же вот приплыли и отплыли.

Плескалися моря… ныряльщик ты, мой челн!..

Закат багровым был, и паводок бесился.

          …Тени, падают тени.

          Свист нагайки Тьера.

          Ну-ка, хлопцы, по коням!

          Кони!

                 Кони!

                            Кони!

          Ужас.

ОТРЫВКИ

I

В ночь мы вонзим штык.

Время кровавых гроз.

Мова, родной язык,—

С нами на звездный воз!

Ветер — в оглобли туч,

Месяца рог — дуга.

Буря, срывайся с круч!

Гром, посильней ударь!

Быстро небесный ковер

Блузою станет весь.

Буйно-железный гром,

Грянув, отдаст честь.

Шляпу бы нам! И вдруг

Вспыхнет Волосожар[4],

Из разноцветных дуг

Сделаем пояса шар.

Мглу раскроит штык,

И зазвенит заря…

Мова, родной язык,

Мчится туда, за моря.

II

На Марс! На Марс! В тулупе тучи,

Что сшит фабричною трубой,

Под молота удар могучий

Мы ввысь летим —

                                 стрелой.

Уже земля, как все планеты,

Не ведает, где — низ, где — верх.

А мы… мы млечный блеск кометы,

Мы голуби астральных сфер.

А там, там жизнь,

                                отнюдь не бездна,—

Тысячи стран систем других…

Туда стремимся, в занебесье,

В мир солнц зеленых, голубых.

Сатурн, пылая, ждет прилета

Межзвездных птиц.

                            Жди, космос, жди!

Нас целый мир, нам нету счета,

Мы — громы вешние, дожди.

И сердце рвется, рвется в космос,

В извечный хаос вихревой…

Туда, в заоблачные грозы

Толпа летит, летит —

                                 стрелой.

У КОКСОВОЙ ПЕЧИ

В печке моей колдовской,

В лютой неистовой вьюге

Жара безумного рой

Мечется, мечется…

Други!

В эту минуту, поверьте,

Я между жизнью и смертью.

Только мечты, как зарницы,

В небо стрелою…

Сердце устало уже колотиться…

Бьется

И за горою

В травах железных пасется…

Лопату беру я

И в пасть… углем!

Кормлю я,

Шучу я

С веселым огнем.

Как дождик, в жару залетевший на миг,

Лепечет в печи уголь черный, шумит…

Дымится… Дымится… Но видит мой взор

Не дым, а в камнях драгоценных ковер —

Сверкают рубины,

Как гроздья калины,