Ой упало солнце - [17]

Шлет яркий свет на дол и горы.

И травы ждут отар, и ждет

Днепр — птичек-лодочек веселых,

Минута — в городах и селах

Жизнь загудит и расцветет.

Ты, слово древнее, — на страже,

Полузабытое, но все ж

Ты пышным деревом взрастешь,

Ведь так напевно время наше.

«Не солнце — шинкарка пьяно…»

Не солнце — шинкарка пьяно

Вином залила окоём,

Клубились тучи багряно

Под нежным небесным стеклом.

Земля-сирота осенне

Дрожала листом сухим.

На дне золотого тленья

Туманом стелился дым.

А я (ведь наследник Феба!)

Подумал: всегда новы

Вечернее зарево неба,

Покорность чахлой травы.

Мерцали звездные соты,

Означив небесный шлях,

И знал я: другие всходы

Взойдут на черных полях.

«Снова вечером…»

Снова вечером

Месяц-гостюшко

Не взошел,—

Поле чистое

Уж не пахано

Так давно.

Ясно солнышко

Утром ласковым

Долго спит,—

Ведь совсем не рад

Свету белому

Нищий мир.

Мелкий дождичек,

Только ты один

Льешь во мгле,—

Ой, взойдут цветы,

Ой, растет печаль

На земле.

«Облака заклинаю, ветер…»

Облака заклинаю, ветер,

Заклинаю, земля, тебя!

К самым сильным чарам на свете

Обращаюсь, солнце любя.

Пронеслись огневые пчелы

Меж зеленых полей людских.

Заклинаю вас, тихие долы,

Вы к себе не пускайте их!

Ну, а темные тучи града,

Смелый ветер, хоть ты развей,—

Пусть цветы и поля и сада

Будут в бедной стране моей!

Ясный свет мой в степи без края

И хрусталь росистой травы,

Вас люблю и вас заклинаю,

Быть желаю таким, как вы!..

«Старой цыганкою ночь…»

Старой цыганкою ночь

Сонным степям ворожила,

Им просыпаться невмочь,

Ведь прибавлялася сила.

Вольный покой ковыля,

Спящие звезды и воды.

Вечно живая земля,

Нынче встречала кого ты?

Ветер пропал, и уже

Рожь не шептала сердито,

Что на усобной меже

Двое нездешних убиты.

О, мать-земля, разве ты —

Только сырая землица?

Спит еще твой богатырь,

Голос трубы ему снится.

Ночь не уснула уже,

Где же найти нынче силы

Видеть опять на меже

Свежие эти могилы.

«Я — лишь работник мастерской. Согрев…»

Я — лишь работник мастерской. Согрев

Свои слова, я всем их раздаю.

Я строю души, вызываю гнев

И, в каждый дом входя, любовь пою.

Я вдохновенье чувствую, когда

У древних мастеров ищу свое,

Но молодость беспечна и горда

И лишь в грядущем помыслы ее.

Из старой бронзы я оружье слов

Кую на том огне, что ей сродни.

Под неумолчный перепев ветров

Труд бесконечен и победны дни!

ГРОЗА

На свод небесный черного быка

Загнали змеи молний, — нет им сладу.

Лежит он и ревет издалека

Пасущемуся на поляне стаду.

То вспыхнут змеи, то наступит тьма,

А бык ревет от боли и тревоги.

Не дышит ветер, а земли — нема,

Ждет буйных слез и светлой ждет подмоги.

«Смотри: зигзаги молний бьют в отроги…»

Смотри: зигзаги молний бьют в отроги

Зловещих туч, и слушай, как они

Приносят ветер с голосом тревоги,—

Безумен ветер, и кровавы дни.

Не первый год, как отвернулись боги,

Остались люди с мертвыми — одни,

Живут и плачут: дайте же подмоги,

Чтоб лечь спокойно в гроб под плач родни.

И я скорблю. Меня гнетут раздоры.

В днях нынешних ищу теперь опоры

И прошлым, нет, не обольщаюсь я,

Не расстаюсь я со своей мечтою:

Встал человек над черной пахотою,

Как небо, гордый, сильный, как земля.

Майк Йогансен © Перевод Ю. Ярмыш

«Клубились, плыли тучи-горы…»

Клубились, плыли тучи-горы,

Сверкала яростная мгла.

О небо ласточки-планеры

Тупили острые крыла.

Багровый отблеск филлофоры

С морским прибоем вознесли

В голубоокие просторы

Серебряные корабли.

«Мне ли славить отвагу белых…»

Мне ли славить отвагу белых,

Удаль пьяную наглых бандитов?!

            Просто выпало трудное дело —

            Грызть зубами проход в граните.

Сколько дней и ночей в дороге?

Сколько ранено? Сколько убито?

            Подкосились у пеших ноги,

            Кони до́ крови сбили копыта.

Доползали до Перекопа

По-пластунски по смертному полю,

            Врукопашную брали окопы,

            Вырывая ногтями волю.

Панихиду по ним не отслужат

Ни в земном, ни в небесном храме,—

            Но в работе и в час досужий

            Будут вечно герои с нами.

В сердце нашем бойцы Перекопа,

Что, сражаясь за лучшую долю,

            Врукопашную брали окопы,

            Добывая свободушку-волю.

«У судьбы фигляром подвизаясь…»

У судьбы фигляром подвизаясь,

Встал на рельс… Упрочусь? Упаду?

Прянул ухом лес — зеленый заяц,

Пялится на то, как я иду.

Где-то за рекой промчался конник,

Вечеру загадку загадав.

Кисти уронил устало донник,

Схоронясь в таежных дебрях трав.

Сколько раз встречались дни с ночами,

Обнимаясь в сонной тишине,

Совами кричали и сычами,

Ветками дерев грозили мне!..

В ловкости с фигляром состязаясь,

Добреду ль до цели? Упаду?

Притаился лес — зеленый заяц,

Пялится на то, как я иду.

РОНДО (Моряки — лирики моря)

Плывут кораблики морями

Вдаль — в неизбежный океан.

Ютится сон в морозной раме,

Восходит солнце из лиан.

Среди порока, где обман,

Я вижу вас в старинной драме,

Луч света гонит прочь туман…

Плывут кораблики морями.

Флагшток увенчан, под ногами

Вновь пробуждается титан,

Лишь миг — и зазвенит пеан:

Плывут кораблики морями

Вдаль — в неизбежный океан.

1927

Микола Хвылевый © Перевод В. Чубур

«Ваш праздник это, шахты!..»

Ваш праздник это, шахты!

Я нищий, мне легко:

Принес вам слово-злато

Ярчайшего Франко.

Лови, завод кузнечный,

Седого неба смак —

И ковш куется млечный,

И молния-маяк.

Родился я на сене,

С травою вместе рос,