Ой упало солнце - [15]

Привел июнь волшебную теплынь

В притихший сад, в поля — им нету края,

Цветок, синея, не звенит; динь-динь,

Когда пчела коснется, пролетая.

Лишь нежный кубок наклоняет к ней

И тянется за бабочкой бесшумной.

И каждой мошке предлагают: пей!

Цветы, чей спектр — в гармонии разумной.

Учись тому, когда придет твой день —

Отдать народу мед любви прозрачной,

Пусть краски песен радуют людей,

Пусть их повсюду ждет прием удачный.

И незаметно передай векам

Любовь, добро, — нуждаемся в них все мы.

Смерть неизбежна, ты исчезнешь сам,

Но сотни раз взрастут твои посевы.

1922

«Кому не грезилось, что незнакомка-Муза…»

Кому не грезилось, что незнакомка-Муза

Прекрасной девушкой, приветливой и стройной,

Во времена далекие являлась

Поэтам радости, любви и красоты

И даже нежною свирелью удивляла,

Наигрывая песни им свои.

И всем сдавалось, что беспечную усладу

Счастливцы с нею обретали в роще,

А может быть, над родником прозрачным,

Где солнце искрится, и где смеется месяц,

И где без ветра шепчется камыш.

Не верьте грезам и усопшим не внимайте!

Ветрами, страстностью и жаждою степей,

Тоской удушливой и буйными дождями —

Несется бурно жизнь над всеми нами,

Нуждаясь в том, чтоб строй в ней был и лад.

Вдруг просыпается мелодия мажора

На дне тревожной и тоскующей души,

И сам дивишься своему творенью,—

А если кто-то предположит — веришь,

Что был обласкан незнакомкой-Музой.

1922

«Круг тревожный желтых пятен…»

Круг тревожный желтых пятен,

Слов бездушных череда…

Может, солнца свет закатен?

Ну, а если нет, тогда

Мне б вернуть не краски мая

И не розы, не огонь

(Это радость, но шальная,

Как песок, что жжет ладонь),

А хрустальный день на воле,

Молодого сердца зов,

Труд и песню в чистом поле,

А на горке — скрип возов,

Птиц, собравшихся к отлету,

Гладь озер, где гаснет звук,

Легких мыслей позолоту

И беспечный час разлук.

1923

«Горбится, горько рыдая…»

Горбится, горько рыдая,

День, подытожив судьбу,—

Бондаревна молодая,

Мертвая, стынет в гробу.

Туч собирается свора,

Стонет толпа: — О злодей,

Власть твоя кончится скоро,

Собственник темных людей!

Черное шепчется жито,

Ветер стучится в окно;

Меду-вина не испито,

Будет, ой будет вино!..

1924

«И вот напоследок я слышу…»

И вот напоследок я слышу

Бездушное слово: прощай!

Миную Госбанка афишу,

Во мне утихает печаль.

Напрасна попытка — смириться,

Хоть я к примиренью готов.

Ведь поймано слово, как птица,

В воздушную сеть проводов.

Ему улететь не придется,

Глухую тоску унося,

Ведь солнце повсюду смеется,

Эпоха веселая вся.

1924

«День светлый притомился и притих…»

День светлый притомился и притих,

Дав глубину лазурному покою,

Нисходит солнце тихо за рекою

К раздолью грустных вечеров моих.

Надолго остановится у них

И пламенеет позднею красою,

Как будто бы приводит за собою

Ряд миражей кроваво-золотых.

Окончен день. Но лучезарно-нежный

На синь небес и на простор надснежный

Разлился свет, и долго нету тьмы;

Лишь месяц серебристый тенью вышит,

Узоры темно-синие он пишет

На пышных одеяниях зимы.

МОНОМАХ

Он с башни-вежи

Глядел на бор.

Там след медвежий

И волчий взор.

И бродят туры —

Цари лесов,

И дуб там хмурый,

И клекот сов.

Глядел — и крепче

Копье сжимал,

А сокол-кречет

Ему внимал.

Воловья выя,

Громо́вый крик;.

Не Византия,—

К степям привык.

В победу веря,

Кольчугой скрыт,

Рогами зверя

Не будет сбит.

О Мономаше!

Не уверяй,

Что счастье наше —

Покорность, рай.

В прах обратится

Чернец-монах,

Копье ж и птица —

В твоих руках!

Гремит отвагой

На все века

Тот крик варяга,—

Гроза врага!

1923

«Месяц сияньем скуп…»

Месяц сияньем скуп

После багряной зари.

Город — каменный куб,

Сонная грусть — фонари.

Делу служить охоч,

И не заметил я,

Как уходила ночь

Тихо в немые поля.

Делу служить охоч,—

Книги, бумага, стол.

Все неудачи — прочь!

Мыслям даю простор.

Будто и нет стены,

Будто исчез потолок,

Вижу: идут чабаны,

Путь их тернист, далек.

Слышу твой первый крик,

Пращур мой, крик земли,

Ты ведь с пещер привык

Слушать людей, что злы.

Темным сказал: «мое —

Женщина, конь, стрела»…

Сын за тобой встает,

Солнце узрев и орла.

Первая мысль летит

В необозримый мир,

Первая песнь звенит,

Славя солнце-кумир.

Всюду парит орел,

Солнце светит для всех.

Мир человек обрел,

Радость рождает смех.

Может, не сын — лишь внук,

Может, не внук, а все —

Станут детьми наук,

Гимны споют красе.

Света и тьмы игра,

Ум в небеса устремлен,

Жаждет любви, добра,—

Сбудься, мечтателя сон!..

1924

«Лезвием слов…»

Лезвием слов

Клады наметь.

Голос наш нов —

Гневу греметь.

Черным полям —

Острый лемех.

Слышит земля

Песню-разбег.

В синий эфир

Мчись, самолет!

Наш ныне мир

Дерзких высот!

Строим в труде

Радость и смех,—

Ищем везде

Счастье для всех!

1924

СПАРТАК

Гордый Рим… Победы легиона…

«Энеиды» бронзовой строка…

В наши дни, когда красны знамена,

Кто вспомянет прошлые века?

Консулы и преторы — до них ли?

Лесбия, Катулла не ласкай!

Игрища бесстыдные утихли,

Колизей, из мглы не возникай.

Новый век… И ныне в каждой школе

Юноши, любители погонь,

Полистают книгу Джованьоли

И прочтут про гнев и про огонь.

Он выходит, гладиатор смелый,

На арену двадцати веков

С тем, кто жизни делатель умелый.

Нет преград для них и нет оков.

Новые взрастают легионы

С жаждою вселенских перемен.

Революций красные знамена

Реют, поднимая люд с колен.

1924

«Весь день — над бульварами дождик висящий…»

Весь день — над бульварами дождик висящий,