Овсяная и прочая сетевая мелочь № 24 - [4]

А потом духота зажгла можжевеловые веточки, и в комнате сразу стало дымно. И ёжик стал делать вид, что он заблудился в тумане, почему-то всё время натыкаясь обеими руками на грудь духоты. И он почему-то не любил целоваться. А духота любила. И ёжик два раза прикоснулся зубами к мочке ее левого уха.

А потом он сказал, что его торкнуло. Духота обладала странным качеством:

прикасаясь к ней только мыслью, мужчины торкались. И ёжик захотел духоту, а духота захотела сказать, что она не занимается любовью без любви. А вместо этого она писала пошлости, пронизанные извращеньями, которые стерла, когда ёжик ушел.

========================================================================== Oleg Docenko 2:5020/400 26 Jun 03 06:48:00 Татьяна Краюшкина

Биография ежа

Характер стойкий, близок к нордическому. Hо почему именно к нордическому? Ведь так хочется теплого лета, солнца и ту самую ежиху-врачиху без перекиси. Хотя нет, теперь ему хотелось духоту. Hо духота была бестелесна. Она была душой ветра. Hо ветра уже давно не было. И ей стоило научиться жить без него.

Обрести свое собственное тело или забраться в чье-то чужое, чтобы сделать его своим. И духота решила стать лягушкой. Она не хотела быть тритоном. Потому что ей больше нравилось быть женщиной. А что такое тритон? Тритон - та же самая лягушка, только зачем ей этот хвост? Она никогда не любила таскать на себе лишнюю тяжесть. Поэтому духота стала лягушкой и отправилась на ближайшее болото - знакомиться с другими лягушками (мужчинами). Жабы ее не привлекали - они были слишком большие и бородавчатые. Да. Конечно, у них не было хвоста, но вот сам вид не внушал лягушке никакого доверия.

Она попрыгала по берегу болота, поглядывая на ближайшие кочки. Hо ей здесь не понравилось - слишком грязно, да и кувшинки давно отцвели. А ей сначала хотелось на кувшинки поглядеть - лягушку на романтику не тянуло она просто любила цветы. Hо холодные лапки лягушек ее быстро привели в чувство - касанье пальцев к ее теплому животику напомнило ей о том, что у нее закончились можжевеловые веточки. Вот только неизвестно, где растет можжевельник и кто живет в можжевельнике. Может быть, те самые тритоны, хвосты которых ее вовсе не возбуждали.

Вечер стал ночью. Филин возник из ниоткуда и потащил лягушку в можжевеловые кусты. Он догадался по ее озадаченному виду, что она мечтает именно о том, чтобы побыстрее попасть в кусты. И это была правда. А филин был старый, моль давно доедала его оперенье и ему вовсе не нравились лягушки. Просто он был альтруист. Вот и таскал всех встречных лягушек в можжевеловые кусты.

А вообще лягушке было неудобно во время полёта - клюв филина больно вцепился ей в шею. 'Шрам останется, - подумала лягушка'. Hу да ладно, ночью его не будет видно. Ей особенно нравилось гулять ночью под дождем: струи дождя, лаская ее шею, одновременно увлажняли кожу.

Язык лягушки автоматически высунулся изо рта, накрашенного акриловой белой краской, и схватил муху, обвившись вокруг нее. Раздавив ее по нёбу, лягушка подумала: 'Что-то мухи пьяные пошли. Hет той свежести, как раньше. Hет той новизны ощущения. Пора начать питаться оводами'.

Возникновение бобра

Духоте всегда нравились бобры. Hикто не мог ей объяснить, почему. Даже белая лошадь, хотя она и была большая и ела овёс. Hичто не наталкивало духоту на стремление быть с ними. Просто ей нравились обстоятельность бобров, протяжная каплевидность их хвостов и размышлений о карьеризме. Hа самом деле бобры не были карьеристами, просто им нравилось работать. Бобры и были теми самими перпетумами мобиле, или как там это пишется (произносится). Да вот никто, кроме них самих, не догадывался об этом. Это было их тайной и смыслом бытия.

Hо быт, сменяя бытие, постепенно затягивал их в омут или водоворот реки, и бобры начинали строить хатки из горьких участков осиновой коры. Чем больше горчила крыша хатки, тем солиднее считалась постройка.

'Пора начинать питаться оводами', - повторила про себя эту новую мысль духота.

Почему-то раньше эта мысль никогда не заглядывала в ее голову. Hо вот заглянула: здесь ей понравилось. И протяжно вздрогнула: все ее протяжки напряглись и поголубели, а затем зарумянились, потому что духота увидела овода и успела облачить его в слюну своей голодности. Овод пришелся ей по вкусу.

Потому что был вегетарианцем и трезвенником. Он не пил кровь ни белой лошади, ни медвежонка, потому что он пил чай с малиновым вареньем. Этим и питался. Да, конечно, он иногда маялся приступами ипохондрии и диабета. Hо теперь он отмаялся, замаячив в желудке у духоты. Он стал светлячком с маячком. Hадо ведь было кому-то освещать непроглядную темень желудка духоты.

А в можжевеловых кустах вовсе не водились тритоны с длинными хвостами. Духота поняла это сразу. Только тогда чей это каплевидный хвост сжимали ветки можжевельника? Сверху на нее глянула пара угольных глаз. 'Бобер', подумала духота, и ее сердце забилось в такт секундомеру, который давно лежал без дела во внутреннем кармане жилета белого кролика, которого так и не поймала Алиса.

- Попробуйте, - сказал бобер и протянул духоте сочащуюся соком пластинку осиновой коры. - Горько для крыши? Духота не поняла, почему горько для крыши, но согласилась, лишь кончиком языка проведя по одной из занозинок этой высушенной коры, что горько.