Овраги - [14]
— Молодец! — Иван Палыч улыбнулся и отвесил Митьке шлепок, на этот раз в виде награды. — Договоримся так: приму на станции Бузулук порожняк и пойду обратно… — он открыл карманные часы с двумя крышками. — К разъезду подойду в семнадцать двадцать московского времени. Тогда тебя с мамой заберу, если, конечно, не опоздаешь.
— Мы-то не опоздаем, — смеялась Клаша. — Гляди, дядя Иван, сам не запаздывай!
Дружба с машинистом наладилась. Мите нравилось, что в железной будке вместо дверей дыры, а в окнах нет стекол. Хотя под окнами были откидные сиденья, Митя всю дорогу стоял, высунувшись на ветер, глядел, как шибко железные тяги на колесах перемешивают версты, или всматривался вдаль, как вождь мирового пролетариата Ленин, направляющийся в Питер командовать революцией.
Часа через два Иван Палыч крикнул:
— Приглушу пары — прыгайте!
Поезд замедлил ход, и Клаша с Митей оказались на пустынном разъезде под названием «56-я верста».
Сеяла холодная изморось. Кроме служебного домика да желтой будки стрелочника, ни жилья, ни зелени видно не было. Во все стороны расстилалась дикая степь красновато-глинистого цвета, покрытая тырсой и ломкой соломой пожелтевшего типчака. Ни неба, ни солнца — сплошной дождевой туман.
Единственным украшением разъезда был размокший плакат, представляющий фанерную копию лотерейного билета Осоавиахима. Посреди плаката была нарисована мощная единица, а вокруг нее самолеты, танки, трактора. Купившим рублевый билет плакат сулил множество выигрышей: путешествия по Европе, автомобили, кожаные тужурки, пуловеры, часы и балалайки.
— Ну, Митька, держись, — засмеялась Клаша. — У меня рука легкая. Куплю три билета, на первый выиграю пуловер, на второй — часы на руку, а на третий поеду в Париж гулять…
И они пошли по тропе, проторенной верблюжьими караванами, на восток. Над головой висел мутный туман, и выше просвечивали бегущие по направлению к Бузулуку резвые тучки.
Они шли больше часа, а не видели ни хутора, ни копны. Все те же заброшенные, затырсованные пастбища окружали их. Единственным признаком человеческого труда были кривые жердины, торчавшие возле дороги, две или три штуки на версту.
Дождя вроде не было, но Митя озяб, лицо его и пальтишко намокли.
Примерно через полчаса в сырой мгле возникло что-то темное, похожее на степные мары. Клаша прибавила шагу, и они оказались на околице деревушки. И тут Митя не увидел, а услышал дождь, шуршащий в листве палисадников.
Посреди улицы спиной к ним неподвижно стояла женщина в накинутой на голову кавалерийской шинели и смотрела вдаль. Видимо, кого-то ждала.
Клаша попросилась погреться. Женщина завела их в горницу. Скинув шинель, она обернулась приветливой бабушкой с серебристыми, словно полынь, волосами. Усадив Клашу и Митю возле горячей печи, сразу принялась выспрашивать, что за люди, да откуда, да куда. Клаша не стала таиться. Любопытная старушка слушала жалостливо, вроде бы и не ушами, а всем своим румяным, сдобным лицом. По дворам ходить не посоветовала. Народ обозленный. Могут обидеть. Вчерась облава была. Ребят с уезда прислали для темпа заготовок. Принялись они хлеб искать. Замки с петлями выворачивали, в кобелей стреляли. Кто кулак, кто бедняк — не глядели. Всех трясли без разбору. Ребята молодые — комсомольцы еще… Куды деваться?
— И много взяли? — спросила Клаша.
— Подвод десять, думаю, нагрузили. Мужикам команду дали: сами, мол, хлеб прятали, сами и везите. Теперь, мол, господ нету… Куды деваться? Запрягли, повезли. И зять мой повез.
Бабушка рассказывала спокойно, будто и не живые люди чинили разбой, а град небесный или суховей принес беду за грехи наши.
— Обратно зарядил, — она прислушалась к шуму дождя. — Погубят хлебушко. Ни себе, ни людям. До уезда, почитай, тридцать верст. Чего довезут, не знаю…
— И ваш повез?
— И мой. И дочка с ним — одного не пустила. Он у нее шумливый больно. В кавалерии служил. Куды деваться? Вот и дошумелся… Дождался… Чего-то долго их нету. Я и ночью выбегала, глядела, и утром — нету никого. Никто печей не топит… Верно, в доме крестьянина заночевали… И чего это нынешний год цельная битва за хлеб поднялась, ума не приложу. Наша деревня хоть и не у реки, и небогата, уж чего-чего, а хлебушка завсегда хватало… Бывалоча, отрубями полы мыли. А на Иоанна Богослова наши бабы подаянные пышки пекли с крестами да на завалинки выставляли. Бери, кто хочешь… Не спечешь — осудят, скаредничаешь, мол, бабка. Нашли вчерась у нас корчагу с пашеницей, зашумели: прячешь, мол, от Советской власти, такая-сякая… Вспоминать тошно.
Прощаясь, бабушка посоветовала Клаше свернуть к реке и берегом идти до станицы Атамановки. Народ там богатый, богомольный — потомки уральских казаков. Старые порядки блюдут строго.
— Войдешь в горницу, касатка, — наставляла она Клашу, — кланяйся не головой, а поясом, да поглубже. «Здравствуйте, мол, казачки! Доброго вам здоровья!»
— Еще чего, — усмехнулся Митя, — кланяться!
— Небось не переломишься, кормилец. Хочешь баранинки — кланяйся. Да гляди, казаков мужиками не называй. Они этого не уважают.
Наставляя таким образом гостей, бабушка пошла с ними в сени, набросила на голову шинель, показала Клаше, куда идти, а сама осталась глядеть в сторону Бузулука.
Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.
Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.
Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.
Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.
Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
«Три тополя» — книга известного прозаика Александра Михайловича Борщаговского рассказывает о сложных судьбах прекрасных и разных людей, рожденных в самом центре России — на земле Рязанской, чья жизнь так непосредственно связана с Окой. Река эта. неповторимая красота ее и прелесть, стала связующим стержнем жизни героев и центральным образом книги. Герои привлекают трогательностью и глубиной чувства, чистотой души и неординарностью поступков, нежностью к родной, любимой природе, к детям, ко всему живому.