Овеянные славой - [13]
ПАМЯТНИК В СЕЛЕ КОСУВ
Есть в селе Косув на Тернопольщине памятник воинам Советской Армии. Освобождая село от немецко-фашистских захватчиков, пали они смертью храбрых.
Было это в мае 1944 года. Немцы укрепились заблаговременно и упорно оборонялись. Только после мощной атаки гвардейских частей, поддержанной артиллерией и танками, позиции врага были прорваны и гитлеровцы обратились в бегство. В том бою и погиб Герой Советского Союза южноуралец Максим Ильич Собко, сержант-сапер дважды Краснознаменного соединения.
А восемью месяцами раньше в село Бобровку Челябинской области пришло радостное известие жене и детям Собко. Правительство отметило Максима самой высокой наградой — званием Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда.
Тогда Анна Андреевна Собко и получила красноармейскую газету «За победу», В маленькой заметке рассказывалось об отваге ее мужа, отца троих детей. Она и сейчас хранит пожелтевшую фронтовую газету, как реликвию.
…Гвардейское соединение генерала Мельникова подошло к Днепру. Этого часа с нетерпением ждали солдаты и офицеры. Перед ними предстала огромной преградой широкая, многоводная река.
Гитлеровцы отступили за Днепр, надеясь отсидеться за ним, собраться с силами после разгрома на Курской дуге.
Саперное отделение Максима Ильича вышло на берег. Холоден и неприветлив осенний вечер. Прибрежный кустарник еле виден. Пронзительный ветер гонит волну, и она яростно хлещет о берег.
Максим опустил руки в вспененную воду, задел шершавой ладонью мелкую гальку. Удивился: пена теплая и мягкая, как вата.
«Никогда я не пробовал днепровской воды», — подумал сержант и пригоршнями, торопливо черпая ее, пил, пока не утолил жажду. Оглянулся — бойцы отделения тоже припали к воде.
Подошел командир роты.
— Вот здесь, в кустах, товарищ Собко, и будем собирать паром, — громко сказал он. — Вам первому придется переправиться на тот берег и во что бы то ни стало закрепить канат.
Помолчав секунду, старший лейтенант добавил:
— Немец беснуется. Не жалеет снарядов и мин. Ищите побыстрее лодку. От вашего успеха зависит переправа полка. Канат и инструмент поднесут.
Не успел Собко сказать «Слушаюсь!», как начался огневой налет. Рядом рвануло землю. Выбросило широкий куст вместе с землей. На берег обрушились сотни снарядов и мин. Саперы уткнулась лицами в песчаную косу.
— Понимаю, товарищ старший лейтенант, — крикнул Максим. — Все будет исполнено.
Ротный побежал к другим отделениям. Артналет продолжался.
Теперь Собко должен все обдумать сам.
Когда лодку пригнали, конец бухты[2] уже был закреплен за сваю тут же, на берегу. Канат отнесли в лодку. Туда же положили топор, лопату и скобы. Надо было спешить, чтобы хватило ночи для переправы полка, но подгонять некого. Люди и так все делали быстро.
— Все готово. Разрешите начинать, — доложил Собко.
— Ни пуха ни пера, — ласково пожелал командир роты. — Поскорее возвращайтесь.
— Поехали, — крикнул Максим саперу Владимиру Бойцову и оттолкнулся веслом. Лодка качнулась. Бойцов разматывал канат, и тот, падая за кормой, сразу же исчезал в воде.
Максим навалился на весла и старался не думать о вражеском огне, навстречу которому они приближались. Молчал. Только один раз, когда они были на середине Днепра и мина царапнула осколком борт лодки, не вытерпел:
— Не хотел бы я сейчас принимать холодную ванну. Мина явно не наша, — и он еще сильнее нажал на весла.
Бойцов правой рукой разматывал бухту, левой черпал котелком воду и выплескивал за борт. Дырявая лодка попалась, а чинить ее было некогда.
Вглядываясь в темную пелену ночи, Собко волновался. Стрельба, не затихая ни на минуту, гудела над головой. Волной и течением относило лодку, а сил и пота он отдал уже немало, чтобы выдержать направление. Пулеметная очередь по ним и одновременно резкий толчок лодки были неожиданны. В ту же секунду Максим прыгнул в реку.
— Сели на мель. Значит, берег рядом. Ты оставайся здесь и береги лодку, — приказал он саперу и, взяв остаток каната, инструмент, осторожно пошел к берегу.
Он долго искал дерево, чтобы закрепить канат. Немцы не подозревали о такой дерзости русского воина. Трассы пуль и осветительные ракеты изнуряли, но Собко не из таких, чтобы растеряться или скиснуть при первой же трудности.
— Задание выполнили, — отрапортовал Максим.
— А я, признаться, начал уже беспокоиться. Стрельба на том берегу, ракеты… А вас нет и нет… Молодцы! От всего сердца спасибо тебе, Собко, и тебе, Бойцов! — Командир роты крепко пожал руки обоим саперам.
Паром, давно готовый к отплытию, покачивался у причала. Расчет грузил пушку. За пушкой вбежал на паром взвод солдат с пулеметами.
— Отчаливай! — гулко разнеслась команда.
— Есть отчаливать, — повторил Максим. Его саперы вместе с пехотинцами и артиллеристами, потянули за мокрый канат, и паром плавно пошел вперед.
В ясный февральский день 1961 года постучался я в маленький домик в селе Бобровка. Радушно встретила меня Анна Андреевна Собко.
— У Максима Ильича было безрадостное детство. Еще до Октября родители мужа покинули Украину, поселились в Кустанае, где и родился в 1908 году Максим, — не торопясь, рассказывала Анна Андреевна. — Немного учился Максим: всего два года. Другое дело теперь. Наши дети все в люди вышли. Михаил — капитан Советской Армии. Николай окончил Челябинский политехнический институт и работает в Миассе инженером. Лида окончила десять классов и мечтает о торгово-промышленной академии.
