Отыскать любовь среди холода - [29]

— Поэтому ты решил сам разобраться.

— Да.

— А если это бандиты?

— Нет, я думаю, скорее какое-то недоразумение, я продолжаю считать, что тот, кого мы оперировали, очень уважаемый человек. Я встречусь с ним и поговорю. Выясню, что за посланец от него и вообще в чем дело.

— Знаешь, Женя, у нас это очень небезопасно. Потому что… Даже не знаю, как тебе объяснить, в общем, даже очень уважаемый человек может быть затянут в мафиозную структуру, а там… сам понимаешь.

— Я подумаю о твоем предупреждении.

— Обещай мне, если у тебя здесь нет помощников…

— У меня есть помощники. Те люди, что меня пригласили сюда в ваш американский центр на операцию. Один из них близкий друг того пациента. Именно он сразу после операции сказал: «Деньги получите неофициально», у вас как-то это специально называется… — Джек наморщил лоб.

— Наверное, в конверте? — подсказала я.

— Точно, в конверте! Я еще спросил, что это значит. А он ответил, что у вас так делают все. Я не соглашался. Но тут вмешалась Санди… в общем, взяли. А через кассу, объяснил он, проведем какую-нибудь мелочь. Я потом спросил, как они сами из этого выпутаются, ведь мне же медицинский центр официальное приглашение прислал на операцию. «А-а, это все колеса, — махнул он рукой, — напишем, что операция не состоялась, причину придумаем, например, мы тебя использовали только для консультаций».

— Операция была сложной?

— Очень. Длилась несколько часов.

— Ты уже звонил этому человеку?

— Да. Но пока еще не дозвонился.

— Это очень хорошо.

— Почему?

— Я тебе буду помогать. Тебе нельзя здесь действовать одному, мало ли чего! Без помощи тебе не обойтись!

— Я знаю, все русские женщины — декабристки.

— Ну, не все.

— Ты такая. Я тебя полюбил именно за это.

— Именно этого ты еще не знал.

— Догадывался.

— А еще о чем ты догадывался?

— Что ты тоже полюбила меня.

Женя обнял меня, давая понять, что серьезный разговор закончен, и нежно поцеловал в губы. А потом неожиданно спросил:

— У тебя есть здесь кровать?

— Нет. — Я покачала головой.

— Почему?

— Ты же сам сказал, что у нас с тобой все будет не как у всех. Зачем нам кровать?

Он не понял, что я шучу.

— То, о чем я спросил, к этому не имеет отношения, — серьезно произнес он.

— А к чему имеет?

— Посмотришь, — загадочно пообещал Женя и настойчиво спросил: — Так ты спишь здесь? — Он показал на новый диван.

— Буду… в первый раз.

— У нас с тобой вообще все будет впервые, — сохраняя серьезность, сказал он и, приблизившись, тихо обнял, так, что я не могла устоять и уткнулась носом в его грудь. Он сжимал меня все сильнее, отдавая свое тепло, свою силу. Я молча жаловалась ему, стремясь поделиться теми невзгодами, что обрушились на меня. Он, чувствуя это, подставлял свое плечо. Я каждой своей клеточкой ощущала его любовь, верила ему. Между нами в этот момент не существовало никаких барьеров. Он разрушил их своей искренностью, своей теплотой. Она разливалась по моему телу, возбуждая. Стремление к близости с ним было не мимолетным желанием («отдаться, разбежаться, забыть»), а настоящей любовью с первого взгляда и навсегда!

Происходящее потом я вспоминала как во сне. Мы любили друг друга всю ночь напролет. В перерывах говорили и говорили, каждый, раскрывая себя, обо всем: что ценим в жизни, что ненавидим, а потом вновь набрасывались друг на друга, будто первая ночь может стать последней. Под утро я задремала на его плече, а когда проснулась, Джека рядом не оказалось. В ванной слышался шум воды. Аккуратно накрытая одеялом, я лежала на новом диване одна. В ногах на постели стояла глянцевая коробка, перевязанная розовой лентой. Я с удивлением развязала розовую ленту и, открыв крышку, ахнула. В коробке лежало розовое платье — все в мелких кружевах.

Так вот почему он спросил, есть ли у меня кровать! Потому что бабушка однажды пообещала мне: «Ты проснешься утром, а в ногах на кровати у тебя будет лежать такое же розовое платье, как на девушке из волшебной шкатулки!»

Глава одиннадцатая

После того как Женя ушел, мне стало неспокойно. Дел было много, но все валилось из рук. Я ругала себя, что не спросила фамилию его знаменитого пациента. Если с Женей что-нибудь случится, я даже не найду концов. И, несмотря на то что вечером я ожидала гостей и весь день — по минутам, я стала названивать ему. Его сотовый телефон не отвечал. «Оставьте сообщение», — талдычил автоответчик.

Я готовила еду, накрывала на стол, бегала за недостающим в магазин, а телефон после нескольких протяжных гудков повторял одно и то же.

В плане у меня был рынок. Проехав одну остановку на метро, выскочила на «Киевской». Оттуда до рынка рукой подать. «Свежая зелень, овощи для украшения стола», — перечисляла я в уме, пересекая вокзальную площадь. Еще бы фрукты, но их на метро не дотащить. Раньше с Сережей подскакивали сюда на машине.

Пробегая мимо новенького, обнесенного оградой желтого кирпичного дома, столбиком вытянувшегося, словно нарядный гриб с коричневой шляпкой, среди серых строений, я вспомнила, что Костя Алегров переехал именно сюда. Мы с Сережей отмечали у них новоселье. А что, если… вот так, запросто, не готовясь к визиту специально, взять да позвонить его жене Люсе? Алена будет рада — быстро выполнила ее просьбу.