Отыщите меня - [19]
Каждый раз убеждал себя, что вот сегодня обязательно встретит батьку и закончится наконец-то это мучительное ожидание. Батька перепрыгнет через борт машины, попрощается с попутчиками, закинет вещмешок за спину и пойдет навстречу. Тогда Петька выбежит к нему. Они долго будут стоять, смотреть друг на друга… Батька, конечно, приедет с ординарцем, потому что боевой командир Красной Армии и большой военачальник должен иметь ординарца. А может, просто явится один. В отпуск, на побывку, батьке, наверно, и не разрешат отлучиться с фронта, а за родным единственным сыном не посмеют отказать, отпустят. Они поедут отсюда в военное училище. Батька устроит туда сына и в воинском эшелоне уедет на фронт бить фашистов до самой победы. Каждый день будет писать оттуда сыну письма и сообщать о разгроме врага. Сюда он приедет с настоящим револьвером. Петька на время попросит у него наган, чтоб припугнуть Князя, который от страха язык и голос проглотит, окаменеет лицом, глаза зажмурит или, наоборот, безумно выпучит.
«Холуи» и «холопы» начнут подлизываться и прислуживать Петьке, но он их всех до одного сделает «падлами», а ребятам даст нормальную вольную жизнь. Был бы только револьвер, пусть даже незаряженный, тогда Петька за один день порушил бы блатной «княжеский» порядок и сразу бы уехал. Батьке бы вернул револьвер. И с гордостью вручил бы часы, которые сохранил, невзирая на все передряги жизни…
Тропинка к тракту протоптана в глубоком снегу, потом заходит в перелесок, там вытягивается вверх и выползает на главную дорогу. Проложили тропинку из поселка местные жители, чтоб быстрее добираться до тракта. Поселковые выходили на тракт ранним утром, изредка поздним вечером, провожали кого, а то встречали или сами отправлялись до Кирова или Котельничей. Кому подвода подвернется, кого попутная машина подберет, кто пешком пойдет. Зимой широкая дорога до глянца и ослепительного блеска наезжена полозьями саней. Военные машины перевозят грузы и людей в кузовах, закрытых тентами. Автомашины американские гудят, как танки, колеса в человеческий рост, никогда раньше Петька такие не видел. В полусотне метров or дороги стоит негустой сосняк, рядом березовые колки. Сюда Петька приходил в полдень. В это время больше проезжало воинских машин, которые к утру попадали на станцию. Здесь, за высоким сугробом и толстыми деревьями, он прятался, устроив лежку, с которой хорошо просматривалась дорога. Из укрытия своего не выходил, чтобы не пугать людей, не мозолить глаза и переполоху не наделать. Пока ждет, руки замерзнут и спину заломит. Одна колонна пройдет своим ходом в одну сторону, другая в другую. Машины не останавливаются, еще больше газуют, дорога ровная и прямая, никаких помех и колдобин.
Пусть батька приедет хоть инвалидом… Может, он так ничего и не знает про маму с Ленкой. Ведь никто, кроме Петьки, не расскажет ему о них. При встрече батьку надо обязательно познакомить с Валентиной Прокопьевной и сказать, какая она хорошая, по крайней мере лучше многих здешних. Она сейчас, наверное, у себя дома вяжет в тепле кофту, а может, пишет опять письмо на фронт мужу или подбирает задачки. В комнате у нее, как всегда, уютно и красиво. А здесь дует поземка, и холод забирается под шинельку. По дороге проскочило пять зеленых машин, похожих на фургоны, с закрытыми грузами и охранниками, но ни одна не остановилась и не забуксовала.
Кругом тишина, лишь насвистывает ветерок, потрескивают и чуть гудят толстые и высокие стволы сосен, шевелятся тонкие и поклонные ветки берез.
Ни одной живой души вокруг, даже дорога кажется сейчас заброшенной. Петька встал, отряхнул снег с шинельки и побрел назад. Может, не стоит больше сюда ходить и бередить душу? Может, до конца зимы или даже войны он так и не дождется? Просто вбил себе в голову дурацкие фантазии, которым никогда не сбыться в этой далекой вятской глухомани. Сбежать бы опять ко всем чертям подальше отсюда. Податься снова в другие места, дорог разных полно, не на одной этой свет клином сошелся. Петьке не привыкать, поколесил по миру достаточно, уже и перепутались в памяти города и дороги. Нигде не задерживался, вот разве только здесь чуть дольше обычного застрял. Но пока еще рано. Вдруг батька розыск ведет или ответ от Сталина придет, а Петьки уже здесь не будет. Адресат, мол, выбыл неизвестно куда.
Вечером Петька снова постучался в канцелярию и спросил, выговаривая с опаской слова:
— На меня запросов еще нет?
— Нет, Крайнов, угомонись, не приходили. Будет — сообщим…
Тут свои ответы, свои дела и свои порядки, некогда каждому растолковывать и объяснять. Вон их сколько набралось, всяких беспризорников, и небось каждый своей судьбой интересуется. Только одному Князю все до балды. Никуда он отсюда не собирается, живет и властвует в свое удовольствие, как зверь в логове. Его не трогают, не тревожат, даже на работу не гоняют. Остальных приемышей почти каждый день перед ужином посылают. На лесозаготовках сучья обрубали, конюшни в колхозе чистили, сараи и навесы сколачивали, пилили и кололи дрова. Печек тут в бараках и домах много. Для кухни готовили отдельную поленницу, по пять связок за день съедает. Топка под котлом в прачечной и того больше заглатывает. Все сами делали, варили, мыли, стирали. Девчонок сюда не привозили, для них в другом районе, кажется в Котельничах, открыт детприемник. На подневольных работах Князь в сторонке, «холопы» тоже потихоньку сачкуют, «холуи» в пристяжке с другими, а вкалывает, конечно, одна «падла».
Место действия новой книги Тимура Пулатова — сегодняшний Узбекистан с его большими и малыми городами, пестрой мозаикой кишлаков, степей, пустынь и моря. Роман «Жизнеописание строптивого бухарца», давший название всей книге, — роман воспитания, рождения и становления человеческого в человеке. Исследуя, жизнь героя, автор показывает процесс становления личности которая ощущает свое глубокое родство со всем вокруг и своим народом, Родиной. В книгу включен также ряд рассказов и короткие повести–притчи: «Второе путешествие Каипа», «Владения» и «Завсегдатай».
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.