Ответный сталинский удар - [74]

Японский кабинет министров во главе с К. Хирану-ма, являвшимся сторонником совместной японо-германской войны против СССР, был вынужден 28 августа 1939 г. подать в отставку. А 13 апреля 1941 г., несмотря на то, что Япония была одним из инициаторов антикоминтерновского пакта, СССР и Япония подписали пакт о нейтралитете, что исключило войну СССР на два фронта.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Бурный экономический рост СССР в 1930-х годах означал возвращение России на свой прерванный Первой мировой войной цикл развития, остановить ее движение в очередной раз могла только новая война. Война против русской цивилизации как таковой. Обе мировые войны становились звеньями одной цепи, отмечает в этой связи большинство историков. Так, по словам В. Шамбарова: «Вторая мировая выглядела как повторная атака тех же самых позиций после неудачи первого штурма. Атака, осуществленная после получения свежих подкреплений, более тщательно продуманная и подготовленная…» И. Фест: «Взаимосвязь между Первой и Второй мировыми войнами ощущается на различных уровнях… Гитлер сам всякий раз настойчиво указывал на это». А. Фурсов: «Многие историки склонны считать 1914–1945 гг. единым военным периодом, по сути, непрекращающейся или почти непрекращающейся мировой войной…» Черчилль вообще назвал этот период «тридцатилетней войной».

Запад привык смотреть на Россию как на полуколонию, которая в скором времени должна была превратиться в полную колонию. Эти взгляды в полной мере отражают слова о будущем России Дарре, министра продовольствия нацистского правительства: «Страна, населенная чуждой расой, должна стать страной рабов, сельскохозяйственных и промышленных рабочих». Вполне естественно, что попытка России, как и любой другой колонии, выйти из промышленной зависимости Запада, конкурировать с ним, расценивались Европой не иначе как бунт рабов.[42]

О размерах потенциальной угрозы принципам западного мира говорил уровень влияния России на этот мир. Русский социализм впитал в себя основы русской цивилизации, созданной национальной интеллигенцией от Чаадаева и Пушкина до Достоевского, от Добролюбова до Чехова, которая на базе близости к основам русской жизни придала форму своей — русской цивилизации. Это был русский вклад в мировую цивилизацию, и западный мир страстно нуждался в нем. Именно с русской цивилизацией Гердер еще в конце XVIII в. связывал будущее европейской — с неповторимостью русской души.

Геббельс еще до того, как присоединился к фашистам в 1918–1924 гг., писал в дневнике: «Шпенглер — «Закат Европы». Пессимизм. Отчаяние — мысль о самоубийстве… Впервые Достоевский — потрясен. «Преступление и наказание». Читаю по ночам… ««Идиот» — величайшее впечатление… Все эти книги о раннем христианстве происходят не из чего иного, как из сильнейшей тоски по Духу Святому. Гуптман, «Безумец во Христе». Пока первая книга на немецком языке на эту тему. Но насколько этот «Безумец» уступает «Идиоту» Достоевского. Россия найдет новую христианскую веру со всем своим юношеским пылом и детской верой, с религиозной скорбью и фанатизмом». «Великая русская музыка… Русская музыка, моя старая незабываемая привязанность». Геббельс продолжал: «Русская психология так наглядна, поскольку она проста и очевидна. Русский не ищет проблем вне себя, поскольку он носит их в своей груди. Россия, когда же ты проснется? Старый мир уже жаждет твоего освободительного деяния! Россия, ты надежда умирающего мира!» «Свет с Востока… С Востока идет идея новой государственности, индивидуальной связи и ответственности перед государством…» — заключал Геббельс.[43]

Бежавший из фашистской Германии В.Шубарт только в России видел спасение европейской цивилизации и мира: «Именно Россия обладает теми силами, которые Европа утратила или разрушила в себе… Только Россия способна вдохнуть душу в гибнущий от властолюбия, погрязший в предметной деловитости человеческий род… Россия — единственная страна, которая способна спасти Европу и спасет ее, поскольку во всей совокупности жизненных процессов придерживается установки, противоположной той, которую занимают европейские народы… Русский обладает для этого теми душевными предпосылками, которых сегодня нет ни у кого из европейских народов».

Конечно, это чересчур идеалистический взгляд на Россию, у нее были свои проблемы, не меньшие, чем у Запада… Но даже такой жесткий реалист, которого вряд ли можно заподозрить в бесплодных мечтаниях, как У Черчилль, вынужден был признать: «Несомненно, покорить Россию в материальном отношении вполне возможно, но в моральном отношении — это слишком ответственная задача, чтобы ее могли выполнить одни лишь победители…»

Огромным благом для России было то, что во главе ее стоял в то время Сталин. Все его действия были направлены на укрепление страны, которой он руководил, и для достижения этой цели он вел тяжелую, полную драматических поворотов борьбу как с внешними, так и с внутренними противниками Советской державы.

Он был готов пожертвовать во имя русской государственности, а еще ширево имя русской цивилизации — даже догмами марксизма. В середине тридцатых годов Сталин похоронил идеи мировой революции в могилах ее приверженцев. А потом спокойно пожертвовал своей коммунистической репутацией, поддержав республиканцев в Испании, а затем подписав пакт с Германией.