Ответный сталинский удар - [72]

Была и другая сторона медали.

Так, например, информация, полученная советской стороной от немцев, продемонстрировала отсталость советской техники, особенно в области авиации. Это, по-видимому, вызвало паническую реакцию, ставшую одной из причин разгрома КБ Поликарпова и потери лучших самолетов того времени И-185 и И-200. Новые научные школы, возникшие на его руинах, к началу войны еще не успели как следует сформироваться.

Другой пример был еще более существенным. Никто в Кремле не предполагал, что европейские страны падут и будут покорены с такой скоростью. Да что Москва, — по словам А. Некрича: «Экономические последствия побед Германии на западе и юго-востоке Европе не могли быть предусмотрены даже самыми смелыми расчетами руководства германской военной экономики. В руки Германии попала высокоразвитая промышленность европейских стран, таких, как Франция, Бельгия, Голландия, Люксембург… Захват Польши, а затем победы на западе позволили гитлеровскому руководству получить даровую рабочую силу… Только в сельском хозяйстве Германии было использовано свыше 1 млн. человек, главным образом польских военнопленных. Таким образом высвобождалось значительное число немцев, в которых так нуждалась германская армия». Уже к концу 1940 г. «хозяйственное пространство» Германии составляло 4 млн. кв. км. с населением 333 млн. человек. Теперь даже валовый экономический и промышленный потенциал «объединенной немецкой Европы» превосходил показатели СССР. Только в одной Бельгии германские вооруженные силы обслуживала половина рабочих и служащих, или более 900 тыс. человек.

* * *

В-четвертых, пакт отодвигал границы СССР и восстанавливал его статус-кво. Присоединение украинских и белорусских территорий Польши, Прибалтики и пограничных с Ленинградом земель Финляндии осуществлялось на основании духа секретного протокола, подписанного вместе с пактом. Секретный протокол после его обнародования после Второй мировой войны стал основанием для новых обвинений в адрес СССР. Так, И. Фест пишет: «Сухие формулировки (протокола) обнажали империалистический по своей сути характер соглашения и неопровержимо свидетельствовали о его взаимосвязи с запланированной войной… Ни один из этих аргументов не может заставить забыть о Секретном дополнительном протоколе, который превращал пакт о ненападении в пакт о нападении». Э. Нольте даже обвинял СССР в отходе от принципов марксизма: «Какие бы тактические и обусловленные реальной политикой элементы оправдания, выдерживающие в конце концов более или менее строгий анализ, ни использовались в советских работах, ясно, что дополнительный протокол был недостоин идеологического движения, которое утверждало, что обладает самым глубоким пониманием исторического процесса».

Сталина в данный момент идеология действительно интересовала в меньшей степени, — речь шла о безопасности государства. Надеяться на помощь или благоразумие Англии, Франции и Польши в тех условиях мог только тот, кому надоело собственное существование. Присоединенные территории отодвигали границы СССР на 100–400 км от ключевых экономических центров страны. Так, например, говоря о Польше, У. Черчилль замечал: «Россия проводит холодную и взвешенную политику собственных интересов… Но для защиты России от нацистской угрозы явно было необходимо, чтобы русские армии стояли на этой линии… Премьер-министр полностью согласен со мной».

Эти территории были отторгнуты у России силой, сначала Германией, Брестским миром, а затем во время «Первого крестового похода против России в XX в.» — интервенции Англии, Франции, США, Польши в 1918–1922 гг. Не случайно прибалтийские страны по своему положению и значению повторяли государства «рыцарских орденов» времен Крестовых походов XI века. Не имея возможности играть самостоятельной роли в европейской и мировой политике, лимитрофы по изначальному замыслу стратегов Антанты выполняли функции «санитарного кордона», отделявшего СССР от Европы. Что являлось актом агрессии уже само по себе. В случае же очередного Мюнхенского сговора, эти страны вместе взятые могли выставить против СССР около сотни дивизий или, в крайнем случае, пропустить через свою территорию немецкие армии к жизненным центрам России.

Следует отметить, что возврат украинских и белорусских земель Польши и Прибалтики был осуществлен мирным путем при подавляющей поддержке местного населения. Что касается удара в спину польской армии, то Красная Армия вошла в Польшу только 17 сентября, когда польского государства фактически уже не существо-вало.[40] Остатки польской армии спасались, отступая на завоеванные Польшей в 1920-х гг. белорусские и украинские земли, где Красная Армия их не громила, а спасала.[41] Так, по воспоминаниям адьютанта Андерса: «Местное украинское население относилось к нам весьма враждебно. Его приходилось избегать. Только присутствию Красной Армии мы обязаны тем, что в это время не дошло до крупных погромов или массовой резни поляков». Как отмечалось, Финляндия также готова была обменять свои пограничные районы мирным путем на встречные компенсации СССР, и только провокации Англии и Франции сделали конфликт неизбежным.