Чем дальше, тем больше людей интересует не столько история, и даже настоящее, сколько будущее. И это понятно: с одной стороны их подстегивают бешеные темпы современной жизни, а с другой все более нарастающее беспокойство, связанное с ее растущей неопределенностью.
Вызовы, которые сегодня бросает будущее, выражаются в крайнем обострении проблем в экономике, политике, экологии, они буквально ставят человечество на грань выживания. Сохраняющийся еще оптимизм становится все более зыбким и связан либо с нежеланием понимать происходящее, либо с надеждами на грядущие коренные перемены. Примером последнего может служить мнение лауреата Нобелевской премии по экономике М. Спенса, по словам которого наши наследники к 2050 г. будут обитать в мире, «в котором, возможно, 75 % или более населения земли будут жить в развитых странах». В будущем мы все будем сравнительно богаты, и различия между типичным американским потребителем и индийским будут не столь велики [1]. Но для этого, полагает Спенс, необходима «смена существующей модели экономического роста», хотя и этот шаг уже не гарантирует быстрого результата: «политика, имеющая целью устойчивое развитие, вероятно последует. Что неизвестно, так это сможем ли мы достичь этой точки достаточно быстро, избежав серьезных разрушений или даже потенциальных конфликтов» [2].
Что же может угрожать существованию современной цивилизации помимо природных катастроф и последствий климатических, экологических, генетических и прочих мутаций, вызванных деятельностью человека? Где и как человечество упрямо движется по пути к собственному самоуничтожению?
Ответам на эти вопросы посвящено огромное множество различных работ, среди которых, тем не менее, можно условно выделить три ключевых направления: ресурсно-демографическое, политэкономическое и философско-культурологическое, которые тесно переплетаются между собой. Что же представляют собой эти направления?
Ресурсно-демографическое
Ресурсно-демографическое — очевидно, является одним из самых наглядных и старейших. Впервые этой проблемой заинтересовались еще древнегреческие философы [3]. В нашу эпоху интерес к ней возродился во времена Мальтуса и с тех пор лишь непрерывно нарастал, приводя к кровопролитным войнам за передел мира. Качественный переход, придавший проблеме критический характер, произошел в конце 1960-х гг., с вступлением человечества в эпоху глобализации. Теперь ресурсно-демографические ограничения стали угрожать уже не отдельным нациям, а всему человечеству. Ответом на вызов стало создание в 1968 г. А. Печчеи и А. Кингом «Римского клуба», ставившего своей целью изучение проблемы. Внимание мировой общественности к его деятельности привлекли работы Дж. Форрестера (“Мировая динамика”, 1971 г.) и Д. Медоуза (“Пределы роста”, 1972 г.). Согласно результатам их исследований, при сохранении существующей динамики развития, в 2020-х годах человечеству грозит экологическая катастрофа.
Критики не оставили от модели Форрестера-Медоуза камня на камне. По их мнению, угроза катастрофы надуманна, поскольку темпы прироста численности населения в будущем снизятся, ресурсы планеты позволят прокормить в два раза больше людей, чем заложено в модели, ну а технический прогресс довершит решение всех остальных проблем. По словам А. Печчеи, нас «осмеяли и, образно говоря, повесили, распяли и четвертовали преданные защитники священной коровы роста» [4]. Один из сторонников последней, Дж. Саймон утверждал: «материальный уровень будет повышаться для большинства людей в большинстве стран практически постоянно без ограничений» [5]. Общую позицию либеральной школы отражает Д. Лал, по словам которого, «большинство страхов, которые сеют зеленые, не имеют под собой никакой почвы. Ресурсы нашей планеты вовсе не истощаются. Человечеству не придется голодать из-за роста численности населения планеты» [6].
Прошло 20 лет, и сопредседатели группы ООН по глобальной устойчивости, президенты Финляндии и Южной Африки в 2012 г. пришли к выводу, что «самый большой риск для будущего заключается в продолжении движения по нынешнему пути». По их мнению, «к 2030 г. в связи с увеличением населения земли дополнительно потребуется как минимум на 50 % больше продовольствия, на 45 % энергии и на 30 % воды. (но) Мы остаемся оптимистами». Этот оптимизм полагается на достижения демократии во всем мире, технический прогресс и торжество разума: «Мы верим, что мы сможем призвать к разуму и желанию выбрать наше будущее скорее, чем оно выберет нас» [7].
«Обычным выходом из этой дилеммы всегда было «образование», чтобы изменить привычки, проблема лишь в том, — отмечает Э. Вайцзеккер, — что он никогда не работал» [8]. Действительно, если глобальная демократизация и технический прогресс и вселяют некоторые надежды, то с разумом возникают очевидные проблемы. Развитие общества на протяжении прошедших веков подчинялось не столько разуму, сколько действию свободных рыночных сил и частных интересов.
На другую сторону проблемы указывает Р. Хейнберг в своей книге «Пик всего: наступление века упадка» (2007 г.) [9]. По мнению Р. Хейнберга, ресурсный пик был пройден в конце 1990-х, и в XXI веке человечество будет вынуждено жить в условиях постоянно сокращающихся ресурсов [10]. Современное человечество еще не сталкивалось с подобными проблемами. На протяжении всего существования, начиная с промышленной революции, его развитие обуславливалось изобилием
