Ответный сталинский удар - [21]

Поняв, с кем имеет дело, Гитлер теперь требовал оккупации Судет. Ответ Чехословакии, поддержанный четверть миллионным митингом протеста, был как нельзя более гордым: «Нация святого Вацлава, Яна Гуса и Томаша Масарика не будет нацией рабов». Бенеш объявил общую, а Франция частичную мобилизации. Против планов Гитлера выступил даже высший генералитет вермахта.

Жесткая позиция Чехословакии и Франции, сомнения собственных генералов поколебали уверенность Гитлера. 27 сентября в письме к Чемберлену он выразил готовность обсудить с чехами детали и «дать гарантии Чехословакии». «Я вынужден передать дело на Ваш суд, — писал Гитлер. — Учитывая все факты, Вы сами решите, следует ли Вам продолжать попытки… противодействовать этим маневрам и в последнюю минуту призвать правительство Чехословакии прислушаться к голосу разума».

В ответ Чемберлен немедленно послал в Прагу телеграмму в которой предупредил Бенеша, что «немецкая армия получит приказ перейти границу Чехословакии, если завтра (28 сентября)… правительство Чехословакии не примет предложения Германии… Немецкая армия займет Богемию, и никакое государство, ни группа государств не смогут ничего сделать для спасения Вашего народа и Вашей страны… Такова правда, каков бы ни был результат мировой войны». Бенеш не ответил на эту телеграмму, тогда Чемберлен в тот же день прислал вторую. Он предложил согласиться на ограниченную оккупацию немецкими войсками районов вдоль пограничных рек и создать германо-чешско-британскую комиссию для определения, какие территории отойдут к Германии. «Единственной альтернативой этому является вторжение и насильственное разделение Чехословакии…» Ультиматум Чемберлена был поддержан Францией. 28 сентября министр иностранных дел Боннэ через своего посла уже предлагал Гитлеру французский план оккупации Судетской области, который был гораздо щедрее английского.

Оставшись один на один с Германией, чешское правительство уступило совместному шантажу фашистов и «великих европейских демократий».

28 сентября, вспоминал У. Ширер, «древнее здание «матери парламентов» сотрясалось от массовой истерии, которую в этих стенах не приходилось наблюдать за всю историю его существования». Под восторженные крики депутатов Чемберлен зачитал в палате общин телеграмму Гитлера, в которой фюрер приглашал премьер-министров Англии и Франции в Мюнхен для решения вопроса о Чехословакии. 29 сентября премьер министр Англии в третий раз садится в самолет. Решение об участи Чехословакии принималось без нее. Представителям страны Яна Гуса лишь позволили ожидать решения в приемной дома, где проходила конференция.

В тот же день 29 сентября был подписан англо-германский пакт о ненападении, торжественное совместное заявление сторон гласило: «Мы, Канцлер Германии и Премьер-министр Великобритании… рассматриваем подписанное вчера соглашение, как символизирующее волю обоих народов никогда больше не вступать в войну друг против друга». В Англии и Франции царила настоящая эйфория. «Таймс» отмечала, что «ни один завоеватель, возвратившийся с победой домой с поля битвы, не был увенчан такими лаврами». «Чемберлен и Даладье спасли мир» — таков был лейтмотив пропаганды, на все лады восхвалявшей «миротворцев». Самое главное, внушали населению мюнхенцы, — это спасти мир, любой ценой не допустить войны. «Разве справедливо, — утверждали они, — бросать в рубку войны миллионы французов и англичан ради трех миллионов немцев Судетской области!»

* * *

Гитлер был потрясен итогами сделки. В беседе с министром иностранных дел Венгрии в январе 1939 г. он заявил: «Неслыханное достигнуто. Вы думаете, что я сам полгода тому назад считал возможным, что Чехословакия будет мне как бы преподнесена на блюдце ее друзьями? Я не верил, что Англия и Франция вступят в войну, но был убежден, что Чехословакия должна быть уничтожена военным путем. То, что произошло, может случиться лишь раз в истории». Фюрер практически не имел шансов. Об этом свидетельствует обстановка, сложившаяся накануне подписания Мюнхенского пакта: — Чехословакия объявила общую мобилизацию. 27 сентября 1938 года укрепления в Судетах заняли около 800 тысяч чехословацких солдат. У немцев было примерно столько же, но на двух фронтах — чешском и французском.

По оценкам Бенеша, «даже если Чехословакии не будет оказана помощь, она в состоянии драться четыре месяца, отступая на восток». Во Франции была развернутая частичная мобилизация, которая, по мнению генштаба вермахта, сильно смахивала на мобилизацию всеобщую, «к 6 дню мобилизации можно ожидать развертывания первых 65 дивизий на границе с Германией», которым Гитлер мог противопоставить всего 10–12 дивизий, половина которых состояла из резервистов. Генерал Адам, командовавший войсками на западных границах, докладывал Гитлеру, что он не сможет удержать Западного вала. При этом немецкий генштаб отмечал, что итальянцы не предпринимают ничего, чтобы сковать французские войска на итало-французском фронте.

26 сентября к Гитлеру обратился президент США с призывом сохранить мир и немедленно созвать конференцию всех заинтересованных сторон. Правда при этом президент заявил, что Америка не примет участия в войне и не примет на себя никаких обязательств «в ходе ведущихся переговоров». Однако немецкий посол в Вашингтоне Г. Дикхофф счел нужным сообщить в Берлин — если Англия вступит в войну, «вся мощь Соединенных Штатов будет брошена на чашу весов Англии». Король Швеции, друг Германии, подтвердивший свою верность в ходе войны 1914–1918 гг., официально заявил немецкому послу в Стокгольме, что в случае агрессии Германии мировая война неминуема, и виноват в этом будет фюрер, а войну эту Германия бесспорно проиграет. Румыния и Югославия, в свою очередь, предупредили, что в случае вступления Венгрии в Чехословакию они предпримут против Венгрии боевые действия.