Отверженный IV: Эскалация - [34]

— Лесного?

— Любого. Пока они ещё держатся, но если их начнут рвать, то там могут лишить почти всего.

— Но как? — удивился я. — Это же беспредел какой-то.

— Это капитализм, — не согласился со мной Глеб.

— Удивительно! — воскликнул я. — Как ты много знаешь обо всех москвичах.

— Не обо всех, а о Васильевых, — поправил меня друг и усмехнулся. — Пришлось узнать.

— Пришлось? — переспросил я.

— Ага. Когда тебе в восьмилетнем возрасте объявляют, что где-то там у каких-то Васильевых живёт девчонка, которая кода вырастет, станет твоей женой, то хочешь не хочешь начнёшь интересоваться этой семьёй.

— Девчонка? Женой? — переспросил я, переваривая в голове полученную информацию.

— Ну когда вырастет, конечно.

— Но зачем?

— Я же тебе сказал, Васильевы неприлично богаты, но не имеют влияния, а у моего деда влияния на десятерых, а вот с деньгами в последние лет двадцать не очень. Поэтому из нас с дочкой Васильева было решено создать семью.

— Как-то это ненормально, — заметил я.

— Это мягко сказано. Ощущаешь себя каким-то товаром, — пробурчал Глеб.

— Я тебе больше скажу! Сейчас я впервые в жизни подумал, что выбраковкой быть не так уж и плохо.

— Но мне повезло, что дочка Васильева пропала, — сказал Глеб.

— Пропала?

— Да. Полтора года назад куда-то исчезла. Там какая-то мутная история. Какая-то семейная трагедия. В итоге помолвку разорвали. В общем, повезло мне, хотя. Конечно, девчонку жалко. Ничего такая была. Красивая. Я уже даже и подумывал, а чего бы и не женится?

Глеб расхохотался, а мне было не до смеха.

«И тебе скоро будет не смешно, когда она на учёбу приедет», — подумал я, глядя на Глеба.

— А почему ты про них спросил? — задал мне друг неожиданный вопрос, прекратив смеяться.

— Да по телевизору про них говорили. В экономических новостях.

После рассказа Глеба мне стало как-то совсем грустно. Это было уже чересчур — моя Агата не просто стала Аней, а ещё должна была достаться в жёны моему другу Глебу.

— Знаешь что, — сказал я, вставая из-за стола. — А давай-ка мы всё-таки откроем вторую бутылку.

Глеб возражать не стал. Мы открыли вторую бутылку шампанского, но веселья она нам уже не принесла. Мой друг весь вечер продолжал жаловаться на деда-тирана, а я думал об Ане — его возможной будущей жене и моей бывшей девушке.

А Арина так и не приехала. Может, это и был её подарок — пообещать, но не приехать.

Глава 13

Император Священной Римской империи Вильгельм Пятый восседал на тронном кресле в малом зале приёмов своей потсдамской резиденции. Удостоившиеся высочайшей аудиенции монарха министр обороны граф Генрих фон дер Шуленбург, министр имперской безопасности барон Андреас фон Биссинг и куратор проекта «Вархайт» барон Людвиг фон Лангерман стояли перед императором словно нашкодившие школьники.

Фон Лангерман только что завершил доклад о ходе проекта «Вархайт» и о трудностях, возникших в связи с побегом из тренировочного центра «Ост» трёх курсантов. И теперь вся троица ждала, как на этот доклад отреагирует император. Вильгельм Пятый негодовал, но старался держать себя в руках. Он некоторое время молча исподлобья смотрел на Лангермана и министров, давая им прочувствовать всё монаршее недовольство, затем мрачно произнёс:

— Виновные наказаны?

— Да, Ваше Императорское Величество! — тут же отрапортовал Лангерман. — Доктор Штеблер и преподаватели центра «Ост», имевшие отношение к подготовке сбежавших курсантов и не предотвратившие побег: обер-лейтенант Вимберг, гауптман Айзеншмид и Мартина Митрош отданы под трибунал. Главный виновный — майор Нидербергер покончил с собой в день происшествия.

— Я надеюсь, приговор трибунала будет соответствовать их проступку, — сказал монарх.

— Не извольте в этом сомневаться! — ответил куратор проекта и, чуть ли не зажмурившись от страха, добавил: — Однако, я осмелюсь просить Ваше Императорское Величество об отсрочке исполнения приговоров трибунала до момента завершения проекта «Вархайт». На данном этапе трудно будет быстро найти достойную замену провинившимся работникам. Они все осознали свою вину, раскаялись и готовы доказать это трудом на благо империи.

Император нахмурился, призадумался и через некоторое время сказал:

— Хорошо. Я разрешаю отложить исполнение приговоров трибунала до завершения проекта. Если всё пройдёт успешно, и проект выполнит свою задачу, а до этого времени у нас не возникнет проблем с русскими, то я, возможно, даже помилую осуждённых и разрешу ограничиться лишь их увольнением со всех государственных должностей.

— Вы милосердны, мой Император! — воскликнул барон Лангерман.

— Но если у нас возникнут проблемы с русскими, и проект «Вархайт» будет сорван, то казните всех, кто хоть как-то будет причастен к этому провалу.

— Да, мой Император!

— Даже если русские сейчас ничего не смогут нам предъявить, они этого не забудут, — мрачно произнёс Вильгельм Пятый. — Боюсь, нам ещё придётся пожалеть о халатности этого Нидербергера. Но будем надеяться на лучшее — на то, что Россия скоро развалится, и русским будет не до нас. Какие новости на этот счёт?

Последняя фраза была адресована уже министру имперской безопасности. Барон фон Биссинг тут же встрепенулся и доложил: