Отверженные (часть 1) - [20]

Кроме этого серебра, у епископа уцелели еще два массивных серебряных подсвечника, доставшиеся ему по наследству от двоюродной бабушки.
These candlesticks held two wax candles, and usually figured on the Bishop's chimney-piece.	Подсвечники с двумя вставленными в них восковыми свечами обычно красовались на камине в спальне епископа.
When he had any one to dinner, Madame Magloire lighted the two candles and set the candlesticks on the table.	Когда же у него обедал кто-либо из гостей, Маглуар зажигала свечи и ставила оба подсвечника на стол.
In the Bishop's own chamber, at the head of his bed, there was a small cupboard, in which Madame Magloire locked up the six silver knives and forks and the big spoon every night.	В спальне епископа, над изголовьем его кровати, висел маленький стенной шкафчик, куда Маглуар каждый вечер убирала шесть серебряных приборов и разливательную ложку.
But it is necessary to add, that the key was never removed.	Ключ от шкафчика всегда оставался в замке.
The garden, which had been rather spoiled by the ugly buildings which we have mentioned, was composed of four alleys in cross-form, radiating from a tank. Another walk made the circuit of the garden, and skirted the white wall which enclosed it.	В саду, вид которого портили неприглядные строения, были четыре аллеи, расходившиеся крестом от сточного колодца; пятая аллея, огибая весь сад, шла вдоль окружавшей его белой стены.
These alleys left behind them four square plots rimmed with box.	Четыре квадрата земли между аллеями были обсажены буксом.
In three of these, Madame Magloire cultivated vegetables; in the fourth, the Bishop had planted some flowers; here and there stood a few fruit-trees.	На трех Маглуар разводила овощи, на четвертом епископ посадил цветы. В саду росли фруктовые деревья.
Madame Magloire had once remarked, with a sort of gentle malice:	Как-то раз Маглуар сказала епископу не без некоторой доли добродушного лукавства:
"Monseigneur, you who turn everything to account, have, nevertheless, one useless plot.	- Вы, ваше преосвященство, хотите, чтобы все приносило пользу, а вот этот кусок земли пропадает даром.
It would be better to grow salads there than bouquets."	Уж лучше бы вырастить здесь салат, чем эти цветочки.
"Madame Magloire," retorted the Bishop, "you are mistaken.	- Вы ошибаетесь, госпожа Маглуар, - ответил епископ.
The beautiful is as useful as the useful."	- Прекрасное столь же полезно, как и полезное.
He added after a pause,	И, помолчав, добавил:
"More so, perhaps."	- Быть может, еще полезнее.
This plot, consisting of three or four beds, occupied the Bishop almost as much as did his books.	Три-четыре грядки, разбитые на этом квадрате земли, пожалуй, не меньше занимали епископа, чем его книги.
He liked to pass an hour or two there, trimming, hoeing, and making holes here and there in the earth, into which he dropped seeds.	Он охотно проводил здесь час-два, подрезая растения, выпалывая сорную траву, роя там и сям ямки и бросая в них семена.

He was not as hostile to insects as a gardener could have wished to see him.	Но к насекомым он относился менее враждебно, чем настоящий садовник.
Moreover, he made no pretensions to botany; he ignored groups and consistency; he made not the slightest effort to decide between Tournefort and the natural method; he took part neither with the buds against the cotyledons, nor with Jussieu against Linnaeus.	Впрочем, он отнюдь не считал себя ботаником: он ничего не понимал в классификации и в солидизме, он не стремился сделать выбор между Турнефором и естественным методом, он не предпочитал сумчатые семядольным и не высказывался ни в защиту Жюсье, ни в защиту Линнея.
He did not study plants; he loved flowers.	Он не изучал растений, он просто любил цветы.
He respected learned men greatly; he respected the ignorant still more; and, without ever failing in these two respects, he watered his flower-beds every summer evening with a tin watering-pot painted green.	Он глубоко уважал людей ученых, но еще более уважал людей несведущих и, отдавая дань уважения тем и другим, каждый летний вечер поливал грядки из зеленой жестяной лейки.
The house had not a single door which could be locked.	В доме не было ни одной двери, которая бы запиралась на ключ.
The door of the dining-room, which, as we have said, opened directly on the cathedral square, had formerly been ornamented with locks and bolts like the door of a prison.	Дверь в столовую, выходившая, как мы уже говорили, прямо на соборную площадь, была в прежние времена снабжена замками и засовами, словно ворота тюрьмы.
The Bishop had had all this ironwork removed, and this door was never fastened, either by night or by day, with anything except the latch.	Епископ приказал снять все эти запоры, и теперь эта дверь закрывалась только на щеколду, и днем и ночью.
All that the first passer-by had to do at any hour, was to give it a push.	Прохожий в любой час мог открыть дверь, -стоило лишь толкнуть ее.
At first, the two women had been very much tried by this door, which was never fastened, but Monsieur de D-- had said to them,