Отважный юноша на летящей трапеции - [19]

И вот как-то, в приступе отчаяния, я заключил машинку в футляр и отнес в город. Я оставил ее в заведении, именуемом «ломбард», и отправился гулять по городу с пятнадцатью долларами в кармане. Меня мутило от бедности.

Сначала я пошел к чистильщику, чтобы тот начистил мне ботинки. Когда чистильщик полирует мне ботинки, я мысленно усаживаю его в свое кресло, а сам опускаюсь и полирую его ботинки. Упражняюсь в смиренности.

Потом я пошел в кино. Сел в гуще людей, чтобы увидеть себя в голливудских штампах. Я сидел и мечтал, всматриваясь в лица красивых женщин. Затем я отправился в ресторан, уселся за стол и принялся заказывать всевозможную снедь, о которой только мог мечтать. Я поглотил еды на целых два доллара. Официант подумал, что я сбрендил, но я сказал ему, что все в полном порядке, и дал ему на чай. После чего я снова вышел в город и стал бродить по темным улицам, где водятся женщины. Меня утомила бедность. Я заложил свою машинку и принялся транжирить. Ни одна живая душа, даже величайшие писатели, не могут бедствовать час за часом, год за годом. Есть такое высказывание: «к черту искусство». Именно так я и сказал.

Через неделю я немного протрезвел. Через месяц я протрезвел окончательно, и мне захотелось вернуть свою машинку и снова наносить слова на бумагу, сказать нечто и убедиться, что я сказал правду. Но у меня не было денег. Я тосковал по своей машинке днями напролет.

Вот и весь рассказ. Я не считаю эту концовку особенно искусной, но это все равно концовка. Главное то, что я тосковал по своей машинке целыми днями напролет.

Сегодня утром я заполучил ее обратно. Теперь она передо мной, и я печатаю на ней, и вот что я напечатал.

Любовь, смерть, самопожертвование и тому подобное

На киноэкране Том Гарнер, крупный широкоплечий мужчина, строитель железных дорог, президент Чикагской и Юго-Западной железнодорожных компаний, заходит в свой кабинет не уверенным шагом, а пошатываясь. И закрывает за собой дверь.

Мы знаем, что он собирается покончить с собой, раз он пошатывается. Это кино, и с начала картины прошло много времени. Скоро должно случиться нечто сногсшибательное, грандиозное, как говорят в Голливуде – самоубийство или поцелуй.

Вы сидите в кинозале в ожидании этого события.

Бедняга Том только что узнал, что отпрыск мужского пола от его второй жены порожден его же взрослым сыном от первой жены. Первая жена Тома покончила самоубийством, когда узнала, что Том любит молодую женщину, которая в конце концов становится его второй женой. Эта молодая особа – дочь президента железнодорожной компании «Санта-Клара». Она влюбила в себя Тома ради того, чтобы ее отец оставался на посту президента железнодорожной компании «Санта-Клара», ибо Том купил «Санта-Клару» за девять миллионов долларов. Первая жена Тома бросилась под трамвай, узнав о страстном увлечении Тома. Актриса передала ее гибель мастерски – мимикой, выражением глаз и губ, походкой. Никаких душераздирающих сцен – только обезумевшее лицо вагоновожатого, который пытается остановить трамвай. Виден и слышен скрежет стального колеса, раздавившего несчастную. Истошные вопли людей при виде насилия – и вам уже все понятно. Случилось самое худшее, Салли, жена Тома, отправилась к Творцу.

Салли встретила Тома, когда он служил путевым обходчиком, а она учительствовала в маленькой сельской школе. В один прекрасный день Том признался ей, что не умеет ни читать, ни писать, ни считать. Салли научила Тома читать, писать, складывать, вычитать, делить и умножать. Однажды вечером, после бракосочетания, она поинтересовалась, хочет ли он быть путевым обходчиком всю оставшуюся жизнь, и он ответил, да. Салли полюбопытствовала, есть ли в нем хоть капля честолюбия, и Том ответил, что работа у путевого обходчика непыльная, они живут в своем домике, к тому же он промышляет на стороне рыбной ловлей. Это задело Салли за живое, и она принялась действовать. Том понял, как важно для Салли, чтобы он стал честолюбивым. И однажды за ужином он сказал ей, что будет таковым. Таинственный взгляд мелькнул в его глазах, и черты лица стали волевыми. Легко можно представить, что он преуспеет в жизни.

Салли отправляет Тома учиться в чикагскую школу и выполняет за него работу путевого обходчика, чтобы зарабатывать на его обучение – какая героическая женщина, самоотверженная жена! Мы видим, как она бредет зимним вечером вдоль железнодорожного полотна, складывает инструмент и масленки. Вокруг ледяная пустыня. Как печально. Она делает это ради того, чтобы Том стал большим человеком. В день, когда Том объявил, что назначен мастером на строительстве моста через Миссури, Салли призналась, что беременна. Том сказал ей, что отныне ничто, мол, его не остановит: когда рядом такой источник вдохновения, как Салли и дитя, Том покорит любую вершину.

Салли родила сына. Том идет к ее постели, и мы слышим симфоническую музыку за кадром и понимаем, что это великий миг в жизни Тома. Вот Том входит в тускло освещенную комнату, преклоняет колена перед женой и младенцем-сыном, и мы слышим его молитву. Мы слышим его слова: «Отче наш, иже еси на небеси! Да святится имя Твое и ныне, и присно, и во веки веков». И слышно, как в зале сморкаются двое зрителей.