Отважный капитан - [8]

— Скорее бы русские взяли нас в армию да обучили бы военному делу, — вздыхали ребята.

— Возьмут, возьмут, — успокаивал их Георгий. — Вот увидите!

В 1810 году главнокомандующий русскими войсками граф Каменский издал приказ о формировании из болгар добровольческих отрядов. Из болгарских переселенцев, проживавших в Молдове и Валахии, было образовано три пехотных и три кавалерийских полка по шестьсот человек в каждом.

Молодые болгары не находили места от радости — ведь этого славного дня они ждали годы! Молодежь вливалась в ряды прославленной русской армии с песнями и возгласами «ура».

Начальником отряда волонтеров был назначен ротмистр Ватикиоти. А несколько дней спустя Болгарское земское войско — так именовался отряд — участвовало в боях против турецкой армии.

Георгий Мамарчев всегда находился в первых рядах, в самом опасном месте.

— Братцы, — воодушевлял он своих товарищей, — бей басурманов! Пускай запомнят болгарских добровольцев!

— Не подведем, Георгий, — отвечали ему друзья и с еще большей яростью врезались в боевые порядки неприятеля.

Много раз болгарские волонтеры ходили в атаки. Слава о них разнеслась во всей русской армии. Но особенно прославился Георгий Мамарчев. Храбро дрался он и при Бендерах, и при Исакче, и всюду, где в боях участвовали волонтеры. В добровольческих командах только и разговоров было что о его храбрости.

Придя с докладом к главнокомандующему графу Каменскому, ротмистр Ватикиоти тоже восхищался бесстрашием болгарских добровольцев.

— Ваше сиятельство, — говорил он, — обязан доложить, что болгарские волонтеры сражаются с беззаветной храбростью, не щадя своей крови и жизни. Благодаря их поддержке мы сумели защитить наши фланги и прикрыть наш тыл… Кроме того, считаю своей обязанностью доложить, ваше сиятельство, — продолжал Ватикиоти, — что особую храбрость проявил в последних боях волонтер Георгий Мамарчев. Личным мужеством и высоким боевым духом он воодушевляет своих товарищей и ведет их от победы к победе как настоящий военачальник.

Граф Каменский слушал его с видимым удовольствием. В конце концов он не удержался и прервал ротмистра:

— Я восхищен храбростью болгар, ротмистр Ватикиоти! Объявите всем им благодарность от моего имени, а Георгия Мамарчева и его товарищей, особо отличившихся в боях, представьте к награде в главную квартиру!

— Слушаюсь, ваше сиятельство, — отчеканил удовлетворенный Ватикиоти, и глаза его засветились такой радостью, словно не болгар, а его лично велели представить к награде.

Ротмистр Ватикиоти тотчас же принялся за исполнение приказа главнокомандующего.

Болгарское земское войско было построено вблизи боевых позиций, и Ватикиоти в торжественной обстановке црочел приказ графа Каменского. В этом приказе болгарским волонтерам за беззаветную храбрость, проявленную в боях, была объявлена благодарность. Затем перечислялись имена награжденных. Георгий Мамарчев был удостоен ордена Святого Георгия Победоносца.

— Будь всегда таким же храбрым, волонтер Мамарчев! — сказал ротмистр Ватикиоти, вешая Мамарчеву орден.

— Рад стараться, ваше благородие! — ответил Мамарчев. — Не посрамлю русское и болгарское оружие!

— Будущее за храбрыми! — заметил начальник.

— И за Болгарией! — добавил Георгий.

Ватикиоти усмехнулся. После вручения орденов он обратился к стоящим в строю воинам и громко воскликнул:

— Болгарии, ее храбрым сынам — ура!

— Ура-а-а! — воскликнули все, как один.

На глазах у Мамарчева блестели слезы.

16 мая 1812 года в Бухаресте был подписан мир. Болгарское земское войско расформировали, и бывшие бойцы его разбрелись кто куда.

Мамарчев и его товарищи опять пошли на поиски работы в имения валашских помещиков.

— А может, нам вернуться в Болгарию, Георгий?

— В Болгарию я вернусь только с победой, — заявил он. — А быть рабом я больше не желаю. Ступайте, если хотите. Воля ваша! Я вас не держу.

— А что ты будешь делать здесь один?

— Пойду биться за свободу других порабощенных народов. Я ведь волонтер. И, подобно другим волонтерам, я должен сражаться за свободу народов — это моя работа. Передайте привет отцу и матери и скажите им: пускай обо мне не тужат.

— Неужто у тебя душа не болит по Болгарии, Георгий?

— Болит. Оттого я и остаюсь здесь… Буду помогать другим. Может, потом и нам выпадет счастье.

Расставшись со своими товарищами, Мамарчев оказался на чужбине в полном одиночестве, с единственной надеждой, что снова раздастся призывный клич боевой трубы.

ЗА СВОБОДУ ПОРАБОЩЕННЫХ

После долгих скитаний Георгий устроился наконец на работу в одном из поместий близ Бухареста. Шесть дней — с понедельника до субботы — он пахал, вскапывал грядки, полол, а когда наступало воскресенье, надевал праздничный костюм, причесывался, опоясывался саблей, оставшейся ему на память о войне, и, закрутив свои тонкие усики, уходил в Бухарест, чтобы встретиться со своими знакомыми и друзьями.

В те времена по земле Молдовы и Валахии, где существовала относительная свобода, бродило множество иностранцев: болгар, сербов, черногорцев, покинувших свои порабощенные края. И где бы этих изгнанников ни свела судьба — на улице ли, в бухарестском ли кабачке, они первым долгом заводили разговор о родной стороне, о свободе.