Отважный капитан - [27]

Сливенцы переглянулись.

— Но ведь вы же русский офицер, капитан Мамарчев, и, будучи таковым, вы находитесь в подчинении русского командования.

— Я уйду со службы.

Городских тузов оторопь взяла. Они начали озираться, посматривать в окно: не следит ли кто-нибудь за ними снаружи — еще, чего доброго, в заговорщиках окажешься!

— От нас сейчас требуется одно: служить Болгарии, — продолжал Мамарчев еще более дерзко, сообразив, что к чему. — Россия никогда не мешала и не станет мешать нам достичь своей цели. А наша цель известна всем — свобода и независимость отечества нашего! Я полагаю, что и вы ничего не имеете против этого?

— Мы всегда ратовали за свободу отечества, — подтвердил Селиминский, — и, как подобает добрым болгарам, стараемся предварительно все обдумать как полагается, чтоб если уж действовать, то наверняка.

— Мы тоже добрые болгары, — сказал Мамарчев. — Можете не сомневаться в этом.

— Но мы всегда были противниками рискованных авантюр, — добавил Селиминский. — Не зря в народе говорится: семь раз отмерь, один раз отрежь!

— Эх, господин Селиминский… — вздохнул Мамарчев. — Народ знает и другие пословицы, но сейчас не время обмениваться ими. Сейчас время действовать! Позвольте и мне опереться на пословицу: «Куй железо, пока горячо!» Что нам за польза медлить? Это на руку одним только врагам болгарского народа. Сейчас не до размышлений, почтенные и многоуважаемые господа! Надо немедленно поднять народ Сливена, Котела, Тырнова, поднять всех наших горцев и провозгласить независимость Болгарии. Болгарский народ уже взялся за оружие, а возврата назад быть не может! Сейчас или никогда!

Выслушав воинственную речь Мамарчева, сливенская знать во главе с Иваном Селиминским тут же дала ей свою оценку. Сложившееся у них тогда мнение о Мамарчеве было выражено много лет спустя в одном из писем Селиминского: «Человек импульсивный, авантюрист, он способен идти на риск, не выбирая средств…»

Но история обошла молчанием оценку Селиминского. История оценила по достоинству, пусть полвека спустя, революционные убеждения Мамарчева, ставшие потом знаменем его племянника Георгия Стойкова Раковского и вдохновлявшие на идейную борьбу и революционные дела Басила Левского, Христо Ботева, Любена Каравелова, Стефана Караджу, Хаджи Димитра. Этот революционный путь, по которому следовали преданнейшие сыны болгарского народа, привел Болгарию к свободе.

Но сливенская знать оказалась неспособной воспринять эти убеждения. Ей они были чужды. Поэтому, когда капитан Мамарчев закончил свою речь, сливенцы начали покашливать и, не сказав больше ни слова, один за другим выскользнули из трактира.

Последним уходил Селиминский. Как подобает воспитанному человеку, получившему образование в Греции, он обернулся к оставленному всеми Мамарчеву и вежливо сказал:

— Капитан, давайте дождемся перемирия! Посмотрим, как будут развиваться события, а тогда уж…

— Господин Селиминский, — прервал его Мамарчев, — незачем следить за развитием событий. Напротив, события должны развиваться в соответствии с нашими желаниями. Мы будем влиять на ход событий, а не наоборот!

— Семь раз отмерь, один раз отрежь, капитан! — усмехнулся Селиминский и протянул Мамарчеву руку.

Мамарчев ответил тем же, но простились они холодно.

ПЕРЕМИРИЕ

«Они зорко присматриваются к событиям…» — говорил о сливенцах Иван Селиминский, оценивая отшумевшее прошлое.

И действительно, активность сливенских патриотов, проникшихся идеей освобождения Болгарии, привела к тому, что их родной город превратился в центр напряженной политической борьбы. Их вдохновителем стал капитан Георгий Мамарчев.

Встреча с именитыми горожанами убедила его в том, что на них ему опираться не придется, и он решил обратиться к менее состоятельным слоям населения, надеясь там найти сочувствие и поддержку. Надо было торопиться, пока не заключили перемирия.

На следующий день Мамарчев и Попович решили пройтись по Клуцохору, разузнать, какие у простых людей настроения. Побывали у некоторых старых знакомых, поговорили с ними: все они с полным единодушием высказались в поддержку патриотического движения.

— Вот видишь, — сказал Мамарчев Стойко Поповичу, — повсюду народ с нами. Пора браться за дело…

— Вижу, капитан, но мне все же кажется, что без сторонников Селиминского нам не добиться успеха. Они люди состоятельные, пользуются влиянием, к их голосу прислушиваются и турки, и греки, и русские.

— Турки и греки нас не интересуют. Мы у них не станем спрашивать, что нам делать! А что касается русских, то они будут смотреть на наши действия сквозь пальцы и делать вид, что ничего не замечают. Для них лучше свободная Болгария, нежели великая и могущественная Турция.

— Верно, но полностью порывать с этими людьми нам все же не следует. Братства Селиминского — большая сила.

— Я рассчитываю на поддержку народа. А сторонников Селиминского, если они хотят идти с нами, милости просим, но только пускай не навязывают нам своих убеждений. Они за то, чтобы выжидать, а мы намерены действовать. Всякое промедление гибельно для Болгарии.

— В этом ты прав, капитан, — согласился Попович.

Вечером Стойко Попович привел капитана Мамарчева в гости к своему давнишнему приятелю, отцу Рады.