Отсутствие Анны - [15]
Добро пожаловать».
Глава III
«Время закручивается в спираль, и я плыву в ней по кругу, приближаясь к точке в самом ее центре, в самом ее сердце. В ней больше нет движения.
Я закрываю глаза, выключается свет. Я парю в темноте. Если бы чей-то голос позвал меня наружу, к выходу, смогла бы я присоединиться? Пустые мысли. Полые мысли, которые стучат друг об друга, как хрусталики на люстре.
Голос с изнанки сна зовет громче любого из них».
(Надпись на стикере с пробковой доски в комнате Анны)
Казалось, кто-то с усилием ударил Марину по голове чем-то тяжелым и тупым. В мозгу тонко звенело, как будто в черепной коробке оказалась заперта маленькая разгневанная оса.
Марина с трудом открыла глаза. Кухня пропахла сигаретами и немытым телом, тяжелым, застоявшимся запахом горя. Это напомнило ей первые ночи с Максимом. Теперь трудно было поверить, что когда-то этот запах ассоциировался с животной, чистой, ярко-алой радостью. Марина с трудом выпрямилась, помассировала виски. Звон не уходил, и она хотела крикнуть Ане, чтобы она сняла уже наконец чертову трубку… А потом события вчерашнего дня ведром ледяной воды окатили ее и привели в чувство.
Рывком она поднялась со стула (кухня пошатнулась, но устояла), вышла в коридор, нашла трубку под ворохом шарфов.
– Алло, Марина? Это Анатолий Иванович беспокоит.
Трубка жалобно хрустнула, и Марина испуганно ослабила хватку.
– Да. Да, это я.
В трубке негромко кашлянули.
– Марина, мне надо, чтобы вы сейчас поехали со мной. Вы можете поехать прямо сейчас?
– Да, конечно. – Она слышала свой торопливый, испуганный голос и не узнавала его. – Мне только надо, надо позвонить на работу, сказать, что я не приду сегодня, и тогда…
– Сегодня суббота, – деликатно напомнила трубка, – вы работаете по субботам?
– Нет, нет, не работаю… То есть… Куда нужно ехать? – К миру медленно возвращались краски – вливались в реальность пульсирующими судорожными рывками.
– Просто соберитесь, хорошо? Я буду проезжать мимо вашего дома через полчаса, можем поехать вместе.
– Да, хорошо… Хорошо.
– Давайте. Скоро буду.
Трубка замолчала, и она вдруг поняла, что не знает, куда именно они поедут. Задвигая дверцу душевой кабинки, она снова и снова прокручивала в голове мельчайшие нюансы интонации Анатолия Ивановича, чтобы понять, о чем он умолчал. Интонация ускользала.
Прохладный душ не принес облегчения, и, ожидая следователя наскоро одетой, с влажными волосами, она сварила кофе. Сдерживая тошноту, выбросила пепельницу вместе с содержимым и открыла форточку настежь. Запах горя никуда не делся, но в квартире стало холодно. От сквозняка хлопнуло окно в Аниной комнате, и она машинально зашла туда, чтобы его закрыть.
В комнате был бардак – больший, чем обычно. Чужие люди, бывшие здесь вчера, все перевернули вверх дном. Ночник в виде фиолетового гриба был опрокинут и фосфоресцировал у ножки кровати. Темно-зеленые стены, темные шторы, которые сейчас приподнимал ветер, мягкий ковер, в темные петли которого всегда набивались бусинки, перья, обрывки бумаги и прочая дрянь. Пробковая доска в записках и рисунках. Мягкий игрушечный олень, с которым в детстве Аня была неразлучна, небрежно свисал с ручки кресла. Банка с бусинами, которые Аня использовала для своего странного рукоделия, была опрокинута, и Марина вздрогнула, когда бисер впился в ступню. Здесь ей были не рады.
Медленно она прикрыла окно, сгребла бисер обратно в банку, скомкала оставленные на столе золотистые фантики со следами шоколада, который еще недавно втихаря ела здесь обитательница комнаты – ее дочь.
Марина подошла к пробковой доске, разгладила агрессивно топорщащиеся во все стороны стикеры. Кое-где с выкрашенных серебристой краской гвоздиков свисали гроздья перьев, бусин, колокольчиков. Она столько раз бывала в Аниной комнате, но никогда не обращала внимания на то, что кажущийся хаос бумажек на пробковой доске был обманом. Записки, рисуночки и фотографии шли в понятном только владелице, но строгом порядке и образовывали спираль. В самом центре этой спирали Марина с трудом разобрала слова, написанные Аниным угловатым, неряшливым почерком: «Все, что зрится, мнится мне, все есть только сон во сне».
Она не знала, что Аня продолжала писать стихи. Рядом с этими словами топорщилась мятая салатовая бумажка – список книг.
5. «Алиса в Зазеркалье»
6. «Дом, в котором…», М. Петросян
7. «Питер Пэн и Венди», Барри
8. «Последняя битва»
9. «Волхв», Фаулз
10. «Поворот винта», Генри Джеймс
11. «Сто лет одиночества», Маркес.
Первые четыре пункта отсутствовали, и она зачем-то все искала, искала и искала первую часть списка на доске, пока в дверь наконец не позвонили.
Марина торопливо пошла в коридор, плотно закрыв за собой дверь. С кухни доносился запах свежезаваренного кофе, но она чувствовала, что этому запаху никого не обмануть. От нее самой пахло бедой – душ не смыл ни аромата коньяка, ни сигаретного духа, хотя она чистила зубы так яро, что из десен пошла кровь. Если бы у нее было время подготовиться, она бы нанесла на лицо увлажняющую маску – густую и липкую баснословно дорогую слизь из Кореи, которая мигом возвращала лицу свежесть. Времени не было – и явно не о том, как она выглядит, ей следовало бы сейчас думать. Идеальная Мамочка уже бежала бы навстречу следователю по въездной дорожке от дома в шлепанцах на босу ногу и с вороньим гнездом на голове. «О боже, есть какие-то новости? Офицер, скажите мне, как есть. Я ее мать, черт возьми!» От Идеальной Мамочки в Марининой голове явно веяло соленым попкорном из опустевшего кинозала.
В Москве происходят странные вещи. Из зоопарка исчезают животные, на Ленинградский вокзал прибывает поезд из морской воды и света, а под Москва-Сити поселились существа, ворующие радость, – поэтому офисным работникам в этих зданиях так часто бывает скучно. Одиннадцатилетней девочке Кире и ее новому другу Солю – мальчику из Дома-в-Нигде – предстоит вернуть все на свои места. Правда, это невозможно без помощи нездешних, например, бронзового Пса со станции метро «Площадь Революции» – ведь именно он исполняет желания… Эта история – об удивительных приключениях в «обычном» мире, о доверии и преодолении, а еще о том, что дружба и любовь могут оказаться сильнее древней магии.
В новой реальности будущего людям запрещено использовать электричество – оно открывает «прорехи», через которые в мир проникают опасные чудовища из других миров. Люди вынуждены выживать в новом Средневековье. Шестнадцатилетняя девушка Кая отлично владеет оружием и мечтает стать бойцом в страже, а пятнадцатилетний Артем, обожающий читать книги, – настоящим ученым, но им приходится покинуть свой дом и пуститься в полное опасностей путешествие на поиски разгадки тайны «прорех». Книга с увлекательным сюжетом, написанная ярким и живым языком, будет интересна детям среднего и старшего школьного возраста.
В новой реальности электричество под запретом, потому что оно открывает двери существам из другого мира. Но бывшей Москве удалось сохранить прежнее величие. Сандр, новый правитель города, мечтающий возродить цивилизацию, построил большую лабораторию, где трудятся талантливые ученые. Здесь находит себе работу и Артем, которому льстит благосклонность Сандра. Теперь у них с Каей есть крыша над головой и защита городских стен… Но порой эта безопасность кажется мнимой. Кая чувствует во всем происходящем какой-то подвох. Одна против целого города, она пытается разобраться в том, что скрывают в себе темные подвалы лаборатории.
Артем и Ган оказываются по ту сторону прорехи – в мире, совсем непохожем на наш. В это время Кая с трудом выбирается из Красного города, охваченного паникой и почти погребенного под снегом. Равновесие между мирами нарушено, и никто не знает, сколько осталось времени, чтобы найти ключ к разгадке. Пока Кая с группой смельчаков отправляется на заброшенную станцию, Артем и Ган пускаются в опасное путешествие по иным землям, где каждый неверный шаг может привести в ловушку. Успеют ли они закрыть прорехи, пока не случится непоправимое? И главное: сумеют ли вернуться домой?
«Существует предание, что якобы незадолго до Октябрьской революции в Москве, вернее, в ближнем Подмосковье, в селе Измайлове, объявился молоденький юродивый Христа ради, который называл себя Студентом Прохладных Вод».
«Тут-то племяннице Вере и пришла в голову остроумная мысль вполне национального образца, которая не пришла бы ни в какую голову, кроме русской, а именно: решено было, что Ольга просидит какое-то время в платяном шкафу, подаренном ей на двадцатилетие ее сценической деятельности, пока недоразумение не развеется…».
А вы когда-нибудь слышали о северокорейских белых собаках Пхунсанкэ? Или о том, как устроен северокорейский общепит и что там подают? А о том, каков быт простых северокорейских товарищей? Действия разворачиваются на северо-востоке Северной Кореи в приморском городе Расон. В книге рассказывается о том, как страна "переживала" отголоски мировой пандемии, откуда в Расоне появились россияне и о взгляде дальневосточницы, прожившей почти три года в Северной Корее, на эту страну изнутри.
Герои книги Николая Димчевского — наши современники, люди старшего и среднего поколения, характеры сильные, самобытные, их жизнь пронизана глубоким драматизмом. Главный герой повести «Дед» — пожилой сельский фельдшер. Это поистине мастер на все руки — он и плотник, и столяр, и пасечник, и человек сложной и трагической судьбы, прекрасный специалист в своем лекарском деле. Повесть «Только не забудь» — о войне, о последних ее двух годах. Тяжелая тыловая жизнь показана глазами юноши-школьника, так и не сумевшего вырваться на фронт, куда он, как и многие его сверстники, стремился.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.