Эта история началась в самый обыкновенный день, в час пик, в поезде, который мчался по Кольцевой ветке московского метро. Началась она со странного пассажира, которого не заметил никто, кроме Киры, возвращавшейся домой после кружка по лепке.
На первый взгляд ничего необычного в этом пассажире не было, – мало ли в метро мальчишек-подростков, сутулых и растрепанных? Да, этот одет немного странно – черный кожаный жилет усеян дверными ручками, замками и задвижками самых разных форм и размеров. Здесь имелись ручки совсем крохотные, в форме шишечек, бронзовые и зеленоватые, и ручки побольше, такие, что за них можно было с удобством ухватиться, новые и блестящие, и крутящиеся замки, и шпингалеты, и даже один крючок, накинутый на красующийся рядом гвоздик.
Но было в том мальчике кое-что гораздо более странное, чем его наряд, – то, как потерянно он смотрел по сторонам из-под растрепанной светлой челки. Взгляд больших карих глаз выдавал в нем человека, не имеющего отношения к этому миру. Под таким взглядом делалось неуютно. Даже веснушки на щеках и в уголках глаз казались какими-то необычными.
Кира, вынужденно проехавшая с ним вплотную почти все кольцевые станции – если вы хоть раз ехали в час пик в московском метро, то хорошо знаете, почему она не могла даже шелохнуться, – почувствовала эту необычность. Она крепче прижала свободной рукой – насколько может быть свободна рука в такой давке – карман куртки, где лежали ее смартфон, проездной и кошелек.
Возможно, Кира и не была самой послушной на свете девочкой, но советы родителей, которые могли оказаться действительно полезными, запоминала хорошо. Мама не раз предупреждала ее о том, что в метро нужно быть очень внимательной и следить за вещами – так Кира и делала. Она проводила в метро много времени, потому что ей не всегда удавалось выбраться из толпы на нужной станции. Тогда Кира обычно решала проделать весь путь по кольцу заново, читая книгу, а не пыталась с боем прорываться в поезд, идущий в другую сторону.
Кира была так занята сосредоточенным наблюдением за своими вещами, что совсем перестала обращать внимание на самого мальчика. Напрасно: если бы она рассмотрела его внимательнее, ей бы сразу стало ясно, что ему нет никакого дела до чужих карманов.
Они оба вышли на станции «Краснопресненская», – к счастью для них обоих, поезд дальше не шел, и толпа быстро освободила вагон.
Кира побежала к эскалатору, тут же забыв о странном мальчике, который остановился у ближайшей колонны, пытаясь отдышаться и глядя по сторонам. На его лице поочередно отобразились восторг, удивление, волнение и, наконец, страх. Сделав глубокий вдох, он закрыл глаза и задышал размеренно и плавно. Случайному наблюдателю могло показаться, что мальчик медитирует или просто надеется, что окружающий мир исчезнет, как по волшебству.
Даже если так, надеждам странного мальчика не суждено было сбыться. Когда он открыл глаза, они выражали уже не страх – ужас.
– Короко кенту, – пробормотал он тихо на языке, который никто на земле не мог бы понять. – Короко кенту…
Некоторое время он стоял молча, покачиваясь с пятки на носок, а затем радостно прищелкнул пальцами и извлек из кармана маленькую записную книжку в кожаном коричневом переплете. Мальчик осторожно провел пальцем по корешку, и книжка начала расти. Она росла и росла, пока не превратилась в огромный пухлый том, с трудом сдерживаемый бронзовыми застежками.
– Кенуту, – тихонько прошептал мальчик. – Коро.
Книга заворочалась у него в руках и тихонько кашлянула:
– Кенуту!
Книга недовольно хрюкнула, а потом неярко замерцала, окончательно пробудившись от дремы.
– Опять! Соль, глупый мальчишка, куда ты меня притащил? Мне кажется, или это мир без волшебства, м?
Для мальчика, которого книга назвала Солем, оставалось загадкой, как книга, не имеющая ни лица, ни хотя бы глаз, умудряется выглядеть подозрительно.
– Что, проблемы? Неудивительно… Ладно, ладно. Коснись обложки, недотепа. Так и быть, помогу… А то хорош ты будешь без знания здешнего языка.
Мальчик покорно коснулся обложки, и только самый внимательный наблюдатель смог бы разглядеть, как тонкие голубые струйки света протянулись от книги к нему. Это длилось не дольше минуты, а потом Соль ошеломленно моргнул, как будто очнулся от сна.
– Лучше? – поинтересовалась книга, ехидно мерцая.
– Да, спасибо… Но, Путеводитель, пожалуйста, ты не мог бы вести себя тише? – просительно прошептал Соль. – Если местные не любят волшебства, у нас могут быть проблемы.
– Волноваться абсолютно не о чем, – небрежно отозвался Путеводитель. – Ты только посмотри на них! Они ничего не заметят. Можешь не рассказывать, где мы. Узнаю это место. Позор, позор на мои страницы! Не повезло же мне после стольких лет честной службы достаться такому оболтусу… Что поделаешь, следуя дурацкому договору, которым связал меня Дом-в-Нигде, я обязан помогать во всех…
– Вот и славно, – с облегчением вздохнул юный владелец Путеводителя, очевидно, давно привыкший к ворчанию книги. – Пожалуйста, покажи мне раздел по
