Отступница - [69]

В то время как я мчалась в направлении квартала Нуво Талборжт, я заметила, что меня преследуют. Обычно я бегала намного быстрее, чем мои воздыхатели. Однако этот молодой человек вдруг очутился передо мной. Даже не запыхавшись, он спросил:

— Ну как, хорошо было в кафе «Рандеву»?

— Я не хожу в «Рандеву», — соврала я. Мне было немножко стыдно, что именно этот симпатичный тип засек меня там.

— Ах так, — сказал он, — я, наверное, ошибся. Ты красивая женщина, а где же ты была?

Мне понравилось, что он назвал меня не красивой девушкой, а красивой женщиной. Я и сама считала, что уже стала женщиной. Только люди в моем окружении, казалось, не замечали этого. Но тут передо мной появился человек, сумевший увидеть правду.

Тем не менее я холодно ответила:

— Гуляла. Я гуляла.

— Гулять очень полезно для здоровья, — сказал молодой человек. — Разреши тебя немного проводить.

Я пошла своим обычным путем по темным маленьким переулкам нашего квартала, выбирая самую короткую дорогу к моему дому.

— Ты разве не боишься ходить здесь в темноте? — спросил он.

— Нет, — сказала я, — почему бы это?

— Да ты храбрая, красавица, — сказал Рашид.

Перед тем как свернуть на свою улицу, я попрощалась с ним. С этого дня мы встречались каждую среду и пятницу, поскольку Рашид якобы только в эти дни имел право выходить в город. Или же мы договаривались о встрече в шесть утра на пляже, до того как ему нужно было отправляться на корабль или в школу. Мы ходили, держась за руки, вдоль пляжа, разговаривали и целовались.

Однажды мой двоюродный брат Азиз увидел меня с Рашидом. Азиз, который был на два года старше, тоже влюбился в меня. Он постоянно следил за мной. Где бы я ни была — там был и Азиз. Он стал моей тенью. При этом он не был агрессивным, скорее, робким поклонником. Он действительно боролся за мою любовь. Я считала, что это лучше, чем постоянные приставания моего брата Али. Однако меня это нервировало. Я целыми днями пыталась уйти от его слежки.

Когда он понял, что в моей жизни есть другой мужчина, то впал в депрессию. Причиной этому, конечно, была и любовная тоска, но также и наркотики, которые он принимал. Я переживала за него, но все, что я могла сделать, — это быть с ним просто любезной.

Азизу этого показалось мало. Его влюбленность переросла в настоящее сумасшествие. Он целыми днями писал письма и передавал их мне, глядя на меня дикими, покрасневшими от наркотиков глазами. Позже он начал наносить себе раны. Он бился головой о стену во внутреннем дворе, когда я пыталась заснуть, и при этом выл как волк. Меня все это очень угнетало. В конце концов он попытался вскрыть себе вены.

Давление на меня росло. Тетя Зайна упрекала меня в том, что я виновата в страданиях Азиза.

— Уарда, — говорила она, — обручись с Азизом. Иначе ты разрушишь его жизнь.

У меня было такое впечатление, что тетка требовала от меня подарить свое тело ее сыну, чтобы вылечить его. Эти намерения я считала безнравственными. Какое отношение я имела к его проблемам с психикой? Моя тетка оказалась неспособна воспитывать своих детей, она не давала им достаточно любви, и не моей задачей было исправлять это упущение.

«Нет, тетка, — думала я, — я не могу помочь Азизу. Ты его угробила, а не я. Поэтому соображай сама, как привести его в порядок».

С тех пор как у меня появилась работа и я начала вкладывать свою долю в благосостояние семьи, я чувствовала себя достаточно свободной и сильной, чтобы оказывать сопротивление постоянному психическому террору со стороны своих родственников.

За несколько недель до этого я доказала своей кузине Хабибе, что не буду больше терпеть ее ежедневные побои. Она дала мне пощечину, потому что не нашла своих трусов.

Но в этот день я тут же нанесла ей ответный удар. Я пнула ее ногой. Хабиба свалилась на пол, а я, словно сойдя с ума, стала лупить ее. Все пришли в ужас, и я тоже. Я еще никогда не теряла контроль над собой. Но это возымело свое действие: Хабиба с тех пор больше на меня никогда не нападала.

С этого вечера у меня появилась кличка «Чемпионка мира по каратэ».

В конце концов Азиз сдался. Он понял, что у него нет никаких шансов. Внутренний холод, с некоторых пор защищавший меня, отпугнул его.

Избавившись от Азиза, мы с Рашидом все же не избавились от постоянной слежки. Теперь это были полицейские. Нас часто проверяли, потому что у Рашида был очень европейский вид. В Марокко не любят, когда местные девочки ходят с мужчинами-иностранцами.

Затем Рашид показывал свое удостоверение курсанта морской школы, а полицейские брали под козырек:

— Извините, сиди. Желаем вам и вашей спутнице приятного дня.

Я считала, что это круто. У меня был друг, перед которым полицейские щелкали каблуками! Такого человека в моей жизни до сих пор еще не было. Мужчины, с которыми я раньше знакомилась, в лучшем случае убегали от полицейских, а в худшем случае полицейские забирали их с собой.

Однако мне не очень нравилось то, что Рашид постоянно фланирует с другими девочками по набережной. Казалось, его привлекают блондинки, и это мучило меня.

Но Рашид объяснил мне:

— Ты знаешь, — сказал он, — этих женщин я не люблю. Я люблю тебя. Но ты ведь девственница. И должна оставаться ею до первой брачной ночи. Поэтому у меня с тобой нет секса, а есть с этими блондинками. Они не важны для меня. Ты — мой нетронутый цветок.