Отстрел воров - [36]

С крышкой багажника пришлось повозиться. Когда она поднялась, Степанский поочерёдно выдернул и поставил к своим ногам оба чемодана, посмотрел на охранника и сказал:

— Знаешь, ты меня извини, если что-то было не так. Боюсь самолётов. Смешно, да? Вечно психую, когда приземлюсь. А потом ещё Иваныч твой нервотрёпки добавил. Не обижайся.

Сбитый с толку Андреич промолчал и все время, пока шли к подъезду, смотрел себе под ноги.

Они вошли в дом.

Радиомаячок на кузове «волги» исправно посылал в эфир сигналы.

Через несколько минут на двух машинах прибыли четверо мужчин. Они были исполнителями, довольно толковыми. Главарь руководил их действиями по сотовому телефону. Следуя его указаниям, они занялись поиском квартиры Степанского. Сомнений в успехе не возникало, но был готов и запасной вариант: дождаться у «волги».

Ни о чем не подозревая, Степанский и Андреич сели смотреть телевизор.

Это были последние развлекательные программы в их жизни.

* * *

После работы Андрей поехал в клинику военно-полевой хирургии, где лежала сестра. По дороге купил сок и фрукты — стандартный набор, с которым её навещал. Не повезло, вместо получаса, на которые рассчитывал, потратил все полтора. Пробки, ремонт, ДТП…

Вспомнился разговор с Катышевым.

Начальник подошёл, когда Андрей опечатывал дверь кабинета.

— Был у Сазонова?

— Был.

— Ну и что скажешь?

— Мудак он! Что ещё можно сказать?

Разговаривают в коридоре. На этаже пусто, только громыхает вёдрами уборщица, да треск печатной машинки доносится из одного кабинета.

— Это я и без тебя знаю. Надо выручать парня.

— Зачем?

— Все-таки свой…

— Папа с мамой его выручат. Лучше нас. И адвокат. Знаешь, кого ему наняли?

— Наслышан. Думаешь, он не при делах?

— Странный ты, Василич! Сначала хочешь спасать, а только потом спрашиваешь, виноват или нет.

— Странный? Был бы ты на его месте — так бы не говорил.

— А я был. Не на его, на своём месте. Целых два года. Что-то не заметил я вашей заботы… — Акулов, удовлетворившись качеством оттиска, убирает печать.

Катышев отводит глаза:

— Тогда были другие обстоятельства. Давай сейчас не будем об этом.

— Давай. А о чем будем? А-а, про Сазонова! Из автомата он не стрелял и джип не минировал, это точно. А что касается остального… Слишком многого не договаривает. Одно меня успокаивает: если бы он хоть каким-то боком был причастен к убийству Громова, то не преминул бы официально отметиться около бани после того, как заметил, что потерял ксиву. Никаких бы подозрений это не вызвало. Никто даже не стал бы спрашивать, как он там появился. Приехал бы, посуетился вместе со всеми. Утром бы и заявил: карман порвался. Неизвестно где, может там, может — в другом каком месте. Но не стал бы заморачиваться с фальшивкой. Хотя у Шурика могло мозгов не хватить. Есть у меня одна мысль, как все было на самом деле. Но её пока не проверить.

— Громова приходила?

— Полчаса назад ушла.

— И что она?

— С луны свалилась.

— Я бы удивился, если б было иначе.

— Почему? Бывает, у бандитов и разговорчивые вдовы остаются…

* * *

…Милицейский пост, который охранял Вику в первые дни, давно сняли.

В палате находилось пять человек. Она, ещё три женщины-пациентки и молодой человек симпатичной наружности.

Юра.

Юрий Борисович Лапсердак. Бывший бандит и неудавшийся предприниматель, ныне — жених Вики.

Он сидел у кровати и держал Викторию за руку. И он, и она улыбались. Лапсердак — мужественно. Виктория — с надеждой и восхищением. Они не объявляли о помолвке, но Андрею давно стало ясно: свадьба состоится, как только позволит состояние здоровья сестры.

Будущий зять его не радовал. Слишком тёмное прошлое, слишком неопределённое будущее. Приехал из Санкт-Петербурга, ввязался в афёру с заводом тяжёлого машиностроения. Друга, стоявшего у истоков этой афёры, убили, после чего Лапсердак как будто бы взялся за ум. Андрей считал, что Виктория достойна лучшего мужа. Проблема заключалась в том, что далеко не все его принципы находили понимание у Виктории. В частности, его работа. Правда, после гибели подруг и собственного ранения отношение изменилось. Но разногласия, тем не менее, оставались.

Андрей провёл небольшую проверку и выяснил, что к Ю. Б. Лапсердаку официальных претензий у властей нет. Во всяком случае, в розыск его никто не объявлял, да и петербургское управление на запрос Акулова ответило, что не располагает каким-либо компроматом. Претензии могли появиться, сообщи Андрей куда следует о некоторых фактах, ставших ему известными из рассказа самого Юры. Тот был достаточно откровенен, когда они познакомились — через несколько дней после ранения Вики. Откровенен настолько, что, наверное, сильно об этом жалел. Можно было поспорить, что его не единожды мучил вопрос: как оперативник, имеющий репутацию честного специалиста, распорядится полученной информацией.

Андрей не распорядился никак. Поначалу обманывал себя тем, что сперва надо разобраться с другими проблемами, а эта может и подождать. Не первостепенной важности дело! Да и сгоряча решать его нельзя. Нужно все хорошенько обдумать… Разобрался. Остыл. Не один раз подумал.

Ничего не решил.

Как-то поговорил с Волгиным. Сидели, выпивали… Выслушав, Сергей отреагировал сразу: «Приглядись повнимательней. Если ничего нового нет, то о старом можно забыть. В конце концов, представь, как твои действия воспримет сестра…»