Отшельник-2 - [37]

— Сожрите его мозги! Заорала какая-то цапля с железным клювом и светящимися глазами. — Он охотился на меня с соколами!

— Отомстим убийце цапель! — подхватил восседающий на огромном барсуке скелет в тройной папской тиаре. — Дарую полное отпущение грехов за голову убийцы цапель! Патор ностер и мать вашу!

Десятка два крестоносцев, попавших под воздействие ядовитого облака, изрубили графа фон Гейзенау на куски и передрались между собой за право отделить голову от тела. В это сражение ввязывались всё новые и новые участники, как отведавшие ядрёного дыма, так и желающие отомстить предателям, взбунтовавшимся против командира и убившим его самым жестоким образом. Пять растяжек, рванувших в гуще событий почти одновременно, добавили огоньку, и вскоре на днепровском льду закипела настоящая битва, где каждый дрался против тысячи.

Впрочем, морозный воздух сильно ослабил действие отравы, и спустя какое-то время побоище пошло на спад. Или это произошло из-за того, что драться стало некому? Из тысячного отряда графа Зигфрида фон Гейзенау остались две жалкие сотни, в большинстве своём избраненные и потерявшие коней. Какая уж тут битва?

Эти две сотни после образовавшегося перемирия и короткого обсуждения подались на закат, проклиная диких московитов, не соблюдающих правила благородной войны, Папу Римского, объявившего Крестовый поход в эти страшные земли, и свою несчастливую судьбу, забросившую их в здешний морозный и кровавый ад. Там на закате спокойнее, там покорные сервы не норовят воткнуть вилы в брюхо, там не взрывается земля множеством железных злых осколков, там молочные реки величаво текут среди кисельных берегов, а на изумрудно-зелёных лугах пасутся коровы с золотыми рогами. Там есть шанс остаться живым.

За исходом иноземного воинства наблюдала не одна сотня заинтересованных глаз, и спустя пару часов на лёд нахлынула охочая до чужого добра людская волна.

* * *

— Какого хрена, Карим? — спросил Маментий у неизвестно откуда появившегося татарского сотника, чьи люди сейчас общаривали убитых крестоносцев. — Это моя добыча, Карим!

Давний знакомец весело засмеялся:

— Был урус глупая голова, стал урус жадная голова! Ты же всё равно не сможешь это утащить. А мы поможем! Десятая доля тебе, Маментий, и мы снова лучшие друзья.

— Десятая доля мне и остальное пополам, — не задумываясь ответил Бартош. — А будешь спорить, пожалуюсь Полине Дмитриевне.

Сотник Карим даже вздрогнул. В Чингизской империи боярыню Морозову уважали и побаивались, считая её воплощением пророка. В прошлом году подбиваемый шайтаном мурза Мушараф осмелился бросить вызов на поединок воспитательнице государя-кесаря, после чего был удостоен автоматной очереди от телохранителя, отправившей поклонника шайтана прямиком в ад, где его будут любить противоестественным образом специально нанятые демоны их страны Мин.

— По больному бьёшь, — покачал головой Карим. — Просто делим пополам, и мы опять лучшие друзья.

— Ты умеешь уговаривать, — улыбнулся Маментий. — Но как ты вообще здесь оказался? Сам же говорил, что твою сотню в Крым отзывают княжество Феодоро от генуэзских фрязинов оборонять.

Карим пожал плечами:

— Без меня обошлись. И вообще я с прошлого месяца на русской службе в чине младшего полковника. Так что имей уважение, господин десятник.

— А со своей службы выгнали что ли? — удивился Бартош.

— Зачем выгнали? Сам отпросился. Хочу виноградниками заняться, уже и земли приглядел в Крыму около Алустона.

— Там же фрязины генуэзские.

— Это пока они там, а потом раз… и нет никаких фрязинов.

— А как же запрет на вино?

— Ты зачем так говоришь обидно, да? Нет никакого запрета выращивать виноград.

— А на русскую службу…

— Ну так мало ли что? А так делаю вино по приказу государя-кесаря Иоанна Васильевича, и нет на мне греха. Потому как служба!

— Разумно, — согласился Маментий. — А здесь какими судьбами?

— Стреляли, — пожал плечами Карим.

* * *

Пьетро Барбариго, племянник дожа Венецианской республики и предводитель одного из самых крупных отрядов крестоносного воинства, смял в кулаке серебряный кубок и бросил его на землю:

— Мадонна свинья! Ты, сраное твоё высокопреосвященство, что ты мне можешь ответить? Заметь, я не спрашиваю почему дьявольские аркебузы московитов стреляют так быстро, далеко и почти бесшумно. Меня другое интересует — почему такого оружия нет у нас?

— Я уже послал письмо Его Святейшеству с предложением издать буллу о запрете этих аркебуз и объявлении их дьявольским порождением.

— Мне плевать на письма, Гонзаго! А московиты вообще положат на папскую буллу свой большой и волосатый приап! Чем занимаются в монастырях эти каплуны с постными рожами? А я тебе скажу — после Бертольда Шварца они ничем не занимаются, только обхаживают толстые задницы таких же святош-дармоедов. Пусть даже не придумать, такого чуда от ваших обоссанцев никто не ожидает, но неужели всей мощи и влияния матери нашей святой католической церкви недостаёт на обыкновенное воровство? Украдите у варваров их знания, и лишь потом начинайте войну, ублюдки!

Кардинал Гонзаго Колонна поморщился. Чёртовы венецианцы с надлежащим почтением относятся лишь к собственному кошельку, а семейка Барбариго в этом гнезде греха отличается особенной гнусностью. С этого богохульника станется приказать повесить духовную особу на осине в ближайшем лесу, а потом с чистой совестью заявить, будто бы почтенный князь церкви покончил с собой, не в силах совладать с тяжёлым бременем всех известных смертных грехов.