Отрицательные крабы - [4]

В глубине души Людвиг был горд. Ученые годами бьются, пытаясь поймать жалкие крупицы антиматерии на многокилометровых ускорителях; ему же удалось добиться серьезных результатов куда как с меньшими затратами. Каждой рыбке своя снасть. Ловить сельдь гарпунной пушкой - занятие бессмысленное.

Основательно все обдумав, Людвиг решил, что причина в жужжании и перестуке колес. Звуки приманили краба, как приманивает его сородичей шум прибоя или удары по консервной банке: из-за особого устройства вестибулярного аппарата ракообразные чутко реагируют на ритмические колебания. Проводили даже эксперименты по воздействию на них популярной музыки; в итоге удалось заставить крабов танцевать.

Приманить краба оказалось несложно, а чтобы вытащить, хватило слабого поля, создаваемого парой электромоторчиков. Открытие Людвига не обрадовало. Игрушечная дорога - уменьшенная копия настоящей, а значит, и там могли появиться отрицательные крабы. А учитывая масштабы, вероятность такого происшествия довольно высока.

Раньше, во времена паровых машин, крабы могли сколько угодно щелкать клешнями в своем ненаблюдаемом море безо всякой надежды оттуда выбраться. Сейчас же, когда появились мощнейшие электродвигатели, все изменилось. Складывалось впечатление, что истинное назначение технического прогресса - не облегчать человечеству жизнь, а свести его в могилу самым извращенным способом. За жалкие сто лет простая поездка в соседний город превратилась в рискованное предприятие. Играть в футбол на минном поле и то безопаснее.

Людвиг не знал статистики железнодорожных аварий, но помнил фотографию острова Рождества, на которой грязный поезд пробирается через колонну мигрирующих красных крабов. Догадывался ли бедняга-машинист, как ему повезло, что он вел старенький дизель? А не за горами тот день, когда ему придется пересесть в электровоз. Вроде бы защитники природы собираются издать закон, запрещающий любые двигатели, загрязняющие атмосферу. Понять их можно, но, как известно, благими намерениями…

У Людвига оставалось не так много времени, чтобы придумать, как избежать катастрофы. Сидеть сложа руки, пока Вселенная раскачивается на стене, было не в его правилах. Кто-то должен стать королевской ратью, и хотя Людвиг чувствовал себя так, будто теннисной ракеткой пытался остановить камнепад, отступать он не собирался.

Для начала нужно окончательно разобраться с появлением крабов. Теория теорией, но без экспериментальных фактов грош ей цена. Меж тем попытки повторить опыт не складывались. Людвиг гонял поезда, увеличивал длину составов, и все без толку. Вся надежда на новый вагон. Скрупулезное исполнение максимально приближало эксперимент к реальности. Уж эти-то колеса стучали как настоящие. На секунду Людвиг подумал о султане с четырнадцатью вагонами: кто знает, может, его дорога уже завалена стеклянными крабами? Оставалось надеяться, что это не так.

Людвиг аккуратно поставил вагон на рельсы и закрепил сцепку. Затем сосчитал до пяти и щелкнул трансформатором. Поезд дернулся и пополз вдоль пластикового перрона, набирая скорость. С противоположной станции тронулся другой состав и скрылся за горой. Людвиг перевел стрелки, выводя паровозики на параллельные пути.

Первая встреча прошла без происшествий. Взаимодействие длилось считанные секунды: поезда пронеслись мимо друг друга и ушли на новый круг.

- Ту-ту, - тихо сказал Людвиг по старой привычке. Его всегда огорчало, что игрушечные паровозики не умеют гудеть, и каждый раз он старался им помочь. Раньше Людвиг хотел завести фуражку, как у машиниста, однако отказался от этой мысли. Он исследователь, а Эйнштейн не носил глупых шляп.

Не сбавляя скорости, поезд с новым вагоном проехал мимо станции. На перроне стояли два оловянных солдатика: им снова не удалось уехать. Бедолаги ждали третий месяц, проявляя завидную стойкость. Вот у кого стоило поучиться терпению.

Через минуту поезда опять встретились и снова с нулевым результатом. Людвиг передвинул рычажок, увеличивая скорость. Казалось, с самой границы различимого звука доносится ритмичный перестук. И что-то еще… Скрип суставчатых лапок, шорох трущихся панцирей?

Прикусив ноготь мизинца, Людвиг следил взглядом за поездами. Время выписывало такие кренделя, что Эйнштейн зубами бы скрипел от зависти. Людвиг думал - прошло не меньше часа, оказалось - всего двадцать минут. Поезда носились на пределе скорости. Вблизи Людвиг не различал вагоны, все смазывалось в разноцветную ленту.

Вдоль состава пробежала голубоватая молния. Воздух над рельсами сгустился, а сами паровозики точно ползли сквозь варенье. Затаив дыхание, Людвиг наклонился вперед. Воображение живо дорисовало, как, словно всплывая из темных глубин, проступают нечеткие контуры отрицательного краба. Или он появится мгновенно, в ослепительной вспышке?

Дверь сарая оглушительно заскрипела на несмазанных петлях. Людвиг подскочил как ужаленный, оборачиваясь. В светлом прямоугольнике дверного проема стояла жена.

- Я звала, но ты не слышал, - сказала Венди.

Людвиг взглянул на железную дорогу. Поезда разошлись, но на рельсах не осталось никаких признаков стеклянных крабов. Черт! А почти получилось. Должно быть, их вспугнул скрип двери.