Отрицательные крабы - [6]

- Ну, покажи своего Гаррисона, - сказал Людвиг нарочито небрежно.

Венди внимательно посмотрела мужу в глаза. Сделав вид, что заинтересовался содержимым тарелки, Людвиг отвел взгляд. Потыкал вилкой пюре, провел глубокую дорожку, пуская ручеек соуса в обход рыбной скалы… Когда он поднял голову, Венди все еще глядела на него.

- Смотри, - сказала она, растягивая слово, словно в нем спрятался с десяток смыслов и значений. Передала журнал, заложив страницу пальцем.

Людвиг взял его осторожно, словно боялся, что животные с репродукции укусят за палец. На картинке печального вида енот выглядывал из рабочего башмака. Зверю явно не нравилось позировать, но воспринимал он это с несвойственным для животных смирением.

Людвиг придал лицу кислое выражение. Ему никогда не удавались обходные маневры, но попытаться стоило.

- По-моему, ничего выдающегося. По стилю тот же Роквел, только вместо девиц опоссумы да еноты. Ну, сама подумай: что за искусство - енот сидит в дырявом башмаке, ха! - смех прозвучал, словно галка каркнула.

- А мне нравится, - сказала Венди, и Людвиг понял, что возразить нечего. Есть совсем расхотелось, и он отодвинул тарелку.

- Ну что ты обижаешься? - примиряюще сказала жена. - Сам подумай, до каких пор анималисты должны слепо копировать Дюрера?

- Эдвард Лир не копировал Дюрера… во всяком случае, в картинках к стихам. Но это не помешало ему прослыть лучшим анималистом своего времени и учить королеву Викторию рисовать.

- Так в чем дело? Людвиг глубоко вздохнул.

- Обязательно ехать на поезде? Почему нельзя взять машину или поехать на автобусе?

Венди грустно покачала головой.

- Не вариант. Автобус не выдержу ни я, ни Даника. Чем тебя не устраивает поезд? Быстро и дешево, а главное - не укачивает.

- Знаешь, сколько железнодорожных катастроф происходит каждый день?

- Понятия не имею, - сказала Венди. - Но точно знаю, что автомобильных - на порядок больше. Если верить статистике, поездка на машине не далека от самоубийства… С чего вдруг такая поездобоязнь? Ты же любишь поезда.

- У меня поезд сошел с рельсов, - буркнул Людвиг. Венди прыснула от смеха.

- О да, - согласилась она. - Не иначе как высшие силы решили послать знак. Оставь ты эту ерунду - нет ничего глупее, чем искать тайные смыслы. Совпадения на то и совпадения, что не значат ровным счетом ничего. Успокойся, все будет в порядке.

- Конечно, - Людвиг выдавил улыбку. На краю сознания скреблись невидимые крабы.

За годы супружества Людвиг твердо усвоил одно: если жена что-то решила, переубедить ее нельзя. Раз уж она собралась ехать на поезде, значит, так оно и будет. Людвиг подозревал, что если бы он пошел на крайние меры и запер их с Даникой в спальне на втором этаже, Венди бы и это не остановило. Сбежала бы, связав лестницу из разрезанной на полосы простыни. Очень аккуратную лестницу.

Все, что он мог, это попытаться остановить крабов; выяснить, как прогнать их от поезда. Беда в том, что человечество за всю свою историю ни разу не задумывалось над вопросом отпугивания крабов - его больше интересовало, как их приманить, желательно уже готовых к употреблению, с рисом, зеленью и соевым соусом.

После обеда Людвиг битый час слонялся по дому, пытаясь найти выход. Но мысли разбегались, как пугливые мыши. Мерный перестук башенных часов в гостиной напоминал о железной дороге. Кукушка, выскочившая отрапортовать о новом часе, прокричала глумливое «ту-ту». Эйнштейн сто раз прав насчет относительности времени. Сонные сутки летней субботы и сутки до того, как чудовищный взрыв разнесет поезд, на котором едут любимая жена и дочь, - совершенно разные сутки. Выглядывая в окно, Людвиг видел Данику, играющую на заднем дворе с пирамидкой из разноцветных колец. Рядом в плетеном кресле сидела Венди и листала журнал; легкий бриз колыхал ленты на соломенной шляпке. Почти пастораль, но Людвиг в кровь сгрыз ногти.

Чтобы успокоиться, он решил съездить в зоомагазин. Аквариум Людвиг поставил на переднее сиденье, на всякий случай пристегнув ремнем безопасности. Кто знает, какие правила распространяются на рыб. Не хватало еще лишиться прав из-за подобной глупости.

Ехать все равно пришлось медленно, иначе вода бы расплескалась. Кроме того, Людвиг сделал изрядный крюк - вместо центральной улицы проехался вдоль окраины, по узеньким аллеям, у которых вместо названий были лишь номера. Вдоль обочины стояли похожие как две капли воды белые домики с неизменной красной черепицей и аккуратно подстриженными лужайками. Изредка встречались добропорядочные отцы семейств, как на подбор лысоватые, полные и в клетчатых рубашках. Перед каждым стояла новенькая блестящая жаровня, прямо из каталога заказов. Людвиг старался не смотреть по сторонам, уставившись в воображаемую точку метрах в пяти впереди машины. Главное, чтобы они не начали махать и скалиться в улыбках - верный признак того, что дело плохо. Сколько фильмов ужасов начинается с подобной идиллии? Людвиг поймал себя на том, что опять ищет дурные знаки там, где их нет и в помине.

Он свернул на Сосновую улицу, проехал два квартала и ударил по тормозам. Из-за вишневых деревьев красный краб размером с небольшой автомобиль махал увесистой клешней. Чудовище то ли приветствовало, то ли подзывало на пару слов. Людвиг запоздало понял, что принял за монстра вывеску морского ресторанчика. Можно было догадаться: настоящие крабы не носят капитанских фуражек.