Отрицание цивилизации: каннибализм, инцест, детоубийство, тоталитаризм - [91]

Э. Самуэлс считает, что архетип представляет собой унаследованную предрасположенность, но, пожалуй, видит эту предрасположенность слишком широко. Так, он считает, что рождение, воспитание, половое созревание, смерть — это в широком смысле сходный опыт для всех людей. Наша общая биология передается нам по наследству. Следовательно, если архетипы тоже являются общими, они тоже должны быть унаследованы. Юнг, по мнению Э. Самуэлса, никогда не был уверен в отношении точного наследования архетипов, т. е. того, как они передаются, но он проводил параллели с такими явлениями, как цыплята, которые вылупляются из яиц, птицы, которые строят гнезда, и т. д.[72]

Возникает вопрос, о каких наследуемых предрасположенностях можно говорить применительно к исследуемым проблемам (каннибализму, инцесту и т. д.). Думается, что предрасположенность, например, к каннибализму наследуется первобытными людьми, в том числе современными, к инцесту и педофилии — представителями поколений, которые вырождаются под влиянием алкоголизма, наркомании, слабоумия и других болезней, к тоталитарной идеологии — людьми толпы и т. д. Наследование осуществляется по социальнопсихологическим каналам, с помощью обычаев и традиций, чему активно могут способствовать биологические особенности организма, т. е. предрасположенности.

Нельзя не согласиться с Э. Самуэлсом, который рассматривает архетип и как отпечаток. Некоторые фундаментальные переживания, отмечает он, повторяются в течение миллионов лет. Такие переживания вместе с сопровождающими их эмоциями и аффектами образуют структурный психический фон — готовность проживать жизнь согласно пограничным линиям, уже заложенным в психике. Отношения между архетипом и опытом — это система обратной связи: повторяющийся опыт создает остаточные психические структуры, которые становятся архетипическими структурами[73]. Те действия, которые стали объектом нашего исследования, постоянно повторяются с наидревнейших времен, и человечество уже приобрело здесь более чем солидный опыт, причем и положительный — отношения к подобным действиям, нравственного и правового. Важно отметить, что опыт таких форм отрицания цивилизации, как кровавые деспотии, до сих пор оценивается многими людьми весьма позитивно и как заслуживающий повторения.

Я не собираюсь развивать здесь теорию коллективного бессознательного и архетипов. Моя задача уже и скромнее: показать, что именно коллективное бессознательное таит в себе исходные причины каннибализма, инцеста, убийства детей и т. д., а архетипы являются конкретными носителями этих причин и запускают в действие соответствующий архи сложный механизм. Можно было бы патетически провозгласить, что современный человек сейчас расплачивается за ошибки, заблуждения и грехи наших далеких предков. Но это совсем не так, поскольку это не ошибки, заблуждения или грехи древних людей, они жили так, как умели и могли, как считали нужным в соответствии с условиями своей жизни. Другого они попросту не знали.

Итак, есть основании думать, что архетипы являются носителями тех форм поведения, которые стали объектами исследования в данной работе. В пользу такого предположения говорит то, что в основе поведения лежат некоторые идеи и ценности, которые передаются с помощью архетипических механизмов, будучи вплетены в коллективное бессознательное. Каннибализм, педофилия, инцест, кровавые деспотии и т. д. представляют собой формы поведения, которые были привычны для весьма отдаленных времен, хотя, видимо, проявлялись в разных странах и сообществах на различных этапах развития. Полагаю, что такие явления, как каннибализм и инцест, вполне могли преследоваться некоторыми жестокими деспотиями. Затем исследуемые явления стали постепенно вытесняться цивилизацией, но, уходя в Тень, проявили тем самым исключительную живучесть, все время периодически возвращаясь к человечеству, а поэтому вступая в резкое противоречие с современной культурой. Иными словами, стимулы подобных поступков запрограммированы в психике и пробиваются в тех местах социального организма (включая личность), в которых сеть цивилизации наиболее слаба или подточена, т. е. лишь при определенных условиях жизни отдельного человека или каких-либо стран (сообществ).

Сказанное позволяет считать, что самостоятельным объектом психологических исследований должна быть Тень, ее содержания и функции, ее возможности воздействовать на человека и общество. Такие исследования позволили бы вовремя и более эффективно предупреждать особенно те порождаемые Тенью явления, которые могут привести к массовым бедствиям. Как отмечают некоторые критики К. Г. Юнга (Э. Самуэлс, Б. Шортер, Ф. Плот), Тень является архетипом, что подтверждается ее содержаниями — властными, отмеченными аффектами, навязчивыми, захватническими, самоуправными, способными поразить и подавить хорошо упорядоченное эго. Когда сознание переживает угрозу или состояние сомнения, то Тень проявляется как сильная иррациональная проекция.

Само по себе, вне человечества коллективное бессознательное вообще не существует; на самом деле оно является не чем иным, как возможностью, той самой возможностью, которая передается нам по наследству с древних времен посредством определенной формы мнемонических (запоминающихся) образов или, выражаясь анатомически, через структуры мозга. Нет врожденных представлений, но, наверное, есть врожденная возможность того, чтобы появились представления, которая определяет границы даже самой смелой фантазии, определяет, так сказать, категории деятельности фантазии, в известной степени идеи a priori, о существовании которых невозможно судить без наличия соответствующего опыта. Выше я высказывал свое мнение по поводу того, что представление может составлять содержание архетипа и передаваться по наследству.