Отреченные гимны - [7]
Штып, шнап. Шлеп...
Голый мужик спрыгнул с пышной высокой постели, какие стелили наши прабабки, взбивая для мужей своих до потолка невесомые, жаркие подушки. Мужик гадко, во всю пасть зевнул и, волоча за собой, как в бане, влипшую в бедра простыню, пошлепал к нарисованной на стене башенке с флюгером. Левый глаз у мужика заплыл, волосы короткие, желто-серые стояли на голове торчком. Чуть подрагивающие при ходьбе островки обвисающей со щек кожи жирно блестели. Острый кончик лимонно-пористого носа поклевывал воздух, а близко к носу посаженные глаза с такими же желтоватыми зрачками неостановимо шныряли по сторонам.
Симпатии мужик явно не вызывал. А без симпатии какие съемки! По инструкции лиц, вызывающих неприязнь, снимать не полагалось.
Щелк! Снимающий перевел камеру в автоматический режим, шевельнул похожим на хоботок громадного насекомого объективом, руки от аппарата убрал. И хоть мужик легкого щелчка через стену слышать не мог, он вдруг замер, воровато озирнулся. Казалось, он ищет окошко, через которое, как ему было сказано, его будут снимать.
Мужик замер, и тут же за спиной его шевельнулась лежащая на кровати с никелированными шишечками женщина. Белокурая, моложе мужика лет на пятнадцать, она и во сне мягко, хоть, пожалуй, и чуть туповато, улыбалась.
Внезапно, слегка изменив положение тела, она выпустила одеяло. Одеяло поехало на пол, засветилась тускло-молочная на шее и у ключиц, а к низу живота сгущающая цвет кожа. Мужик атласный шелест услыхал, развернулся, доковылял до раскрытой постели и тут же зло и настырно стал раздвигать руками ноги спящей. Женщина, не просыпаясь, сладко раскрыла их ему навстречу, но затем вдруг ноги сомкнула, со слабым вздохом подтянула коленки к животу, перевернулась на бок, лицом к стенке, к вытянутому в длину коврику с оленями, пастухом и пастушкой.
- Проснись, курвешка! - зашипел мужик. - Ну! Бабок же не получим!
Мужик злился, шипел, но щеками и лицом своим старался изобразить любовь, умиление, ласку - словом все, что требовалось от него по договору.
"Может, так его и снять? Стрельнуть разок камерой и все, и пленку в мусорник... - вяло подумал снимавший. - Нет, тогда их отстранят сразу, ни шиша и не заплатят. Он же потом ее измордует. А женщина с душой вроде. Только вот дураку досталась..."
Женщина снова перевернулась, на этот раз на живот и, кажется, проснулась, хоть глаз по-прежнему и не открывала. Тут же желтоволосый и, судя по ухваткам, приблатненный петушок на нее и полез. Он не хотел терять даром ни секунды.
- Ну, - брызгал петушок незаметной обычному глазу, но хорошо ухватываемой спецобъективами слюной. - Ну, давай, курвешка, давай!
Тут снимавшего, топтавшегося в нерешительности у аппарата, нашпигованного зеркальцами и фасетками, горевшими, словно глаз нацелившегося на добычу богомола, толкнули локтем в бок.
- Не годится ведь! Обычный секс! Нам такого даром не надо. Здесь, дорогуша, ничего не выйдет. Во всяком случае, сегодня. - Подошедший заглянул в смотровое окно. - А то как бы от старания мозоль на глазу не натерли. Да и пленочку дорогую пожалеть надо!
Нелепин аппарат от сети отключил, со штатива снял, стал укладывать в новенький, напоминающий изящно-выпуклыми формами скрипичный, футляр.
- Она, пленочка, нам с вами еще ой как пригодится!
Женственный, пухловатый человек лет тридцати пяти закатил глаза и скакнул калачиком в кресло. Лицо его - лицо нежно-вдумчивого негодяя влажно блестело. Звали человека Чурлов. Был он достопримечательностью фирмы, был прямым начальством, а грубить начальству Нелепин пока не хотел. Посидев и, видно, обдумав про себя что-то каверзное, Чурлов снова вскочил, поаплодировал себе младенческими ручками, подбежал к съемочному оконцу.
- Спят, - почему-то хихикнул он. Но потом, враз посерьезнев, наставительно сказал: - За обычный секс нам с вами, дорогуша, ни центушки не отвалят! Ни у нас, ни... Впрочем вы, конечно, станете уверять меня, что до сих пор не знаете о том, что часть пленок, не имеющих научной ценности, мы продаем на сторону?
- Ээмм... Вообще, конечно...
- Вижу, святая вы простота, вижу! Но не те времена, дорогуша, чтобы девушек из себя корчить. Кстати, продаем пленки мы вполне официально, это уставом фирмы разрешено. А денежки тому, кто покупателя нашел. Сорок, между прочим, процентов! Сегодня у меня встреча с одним таким покупцом. Могу вам его с потрохами отдать. Берите! Богатейте! - осерчал и на минуту смолк Чурлов. Затем спохватился, обиду с лица стер, заговорщицки улыбнулся: - Ну как? Едем?
Нелепин отсоединил камеру, уложил ее в черный футляр, футляр задвинул в широкий напольный сейф. Ключи заперли сейф легко, со звоном, створки прилегли одна к другой тютелька в тютельку, дело спорилось, шло!
С того памятного утра, когда оглушенный, с расцарапанным глазом и мешком на голове полетел он куда-то в тартарары, прошло всего две недели. Однако жизнь Нелепина изменилась до неузнаваемости.
Утром же тем - ошибочка вышла! Не его - другого должны были спустить вниз по эскалатору почтового отделения, а потом закинуть в забранную брезентом машину. Вовсе не Нелепину - кому-то другому должны были садануть по печени, раскурочить глаз. Опять же, не его должны были мытарить сперва по булыжнику пресненскому, потом по асфальту битому, а там и по проселку, увозя из долгожеланной Москвы прочь. Так, во всяком случае, уверял человек, которому Нелепин за городом, в огромном лесопильном сарае, был с рук на руки сдан. То же самое, но уже в Москве, спустя несколько часов выдыхал Нелепину в лицо и генерал-майор Ушатый, лукаво-ласковый Александр Мефодьич.
История музыкальной культуры России в рассказах о великих композиторах: Глинке, Мусоргском, Чайковском, Стравинском и других.Для старшего школьного возраста.Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования РФ для дополнительного образования.Книги серии История России издательства «Белый город» признаны лучшими книгами 2000 года.
Это история о самом известном в мире российском композиторе, музыка которого отличается красочностью, романтичностью и необычайным мелодическим богатством. Книга предназначена для детей младшего и среднего школьного возраста.
Российский подданный, авантюрист и прожектер Иван Тревога, задумавший основать на острове Борнео Офирское царство, по приказу Екатерины II помещен в Смирительный дом. Там он учит скворца человеческой речи. Вскоре Тревоге удается переправить птицу в Москву, к загадочной расселине времен, находящейся в знаменитом Голосовом овраге. В нем на долгие годы пропадали, а потом, через десятки и даже сотни лет, вновь появлялись как отдельные люди, так и целые воинские подразделения. Оберсекретарь Тайной экспедиции Степан Иванович Шешковский посылает поймать выкрикивающего дерзости скворца.
«Романчик» Бориса Евсеева – это история любви, история времени, история взросления души. Студент и студентка музыкального института – песчинки в мире советской несвободы и партийно-педагогического цинизма. Запрещенные книги и неподцензурные рукописи, отнятая навсегда скрипка героя и слезы стукачей и сексотов, Москва и чудесный Новороссийский край – вот оси и координаты этой вещи.«Романчик» вошел в длинный список номинантов на премию «Букер – Открытая Россия» 2005.
Борис Евсеев — родился в 1951 г. в Херсоне. Учился в ГМПИ им. Гнесиных, на Высших литературных курсах. Автор поэтических книг “Сквозь восходящее пламя печали” (М., 1993), “Романс навыворот” (М., 1994) и “Шестикрыл” (Алма-Ата, 1995). Рассказы и повести печатались в журналах “Знамя”, “Континент”, “Москва”, “Согласие” и др. Живет в Подмосковье.
Сегодня, в 2017 году, спустя столетие после штурма Зимнего и Московского восстания, Октябрьская революция по-прежнему вызывает споры. Была ли она неизбежна? Почему один период в истории великой российской державы уступил место другому лишь через кровь Гражданской войны? Каково влияние Октября на ход мировой истории? В этом сборнике, как и в книге «Семнадцать о Семнадцатом», писатели рассказывают об Октябре и его эхе в Одессе и на Чукотке, в Париже и архангельской деревне, сто лет назад и в наши дни.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.