Отрава - [16]

— Садись, — сказала она, похлопывая по дивану. — Так кого ты убил, Хэл?

— Почему вы хотите знать об этом?

— Люблю откровенность, — она пожала плечами.

Он молчал, не зная, как поступить.

— Ну говори же, — потребовала она.

В камине послышался треск. Осели прогоревшие дрова.

— Ну скажи мне, Хэл!

Он глубоко вздохнул.

— Это был мальчик.

— Что?

— Это был мальчик.

— Сколько лет?

— Двенадцать.

— О Господи, — тихо проговорила она.

— И в руке у него был револьвер тридцать седьмого калибра.

— И когда же это было?

— Давно.

— Как давно?

— Я только пришел в полицию.

— А он был белый или чернокожий?

— Черный.

— Это еще хуже.

— Хуже уже быть не могло.

— Я хотела сказать...

— Я знаю, что вы хотели сказать. Это все, конечно, так, но... понимаете, для меня это было не так важно... то есть то, что писали газеты — белый коп убил невинного темнокожего мальчика... он совершил ограбление, он только что убил троих в винном магазине... мне пришлось его убить, иначе в следующую секунду он бы убил меня. Но... но ему было всего двенадцать лет.

— Боже, — почти прошептала она.

— Да, — сказал он. — В этом-то все и дело.

— Какой же это был кошмар для тебя.

Молчание.

Он и сам не мог понять, почему рассказал ей об этом. Ах да, откровенность...

— Его мать... его мать пришла в полицию, — продолжал он почти шепотом. — И она... она спросила сержанта, где можно найти постового Уиллиса... тогда они называли нас постовыми, так сейчас называют лишь офицеров патрульной службы... а я только что вернулся из Центрального управления, где мне пришлось все утро отвечать на вопросы, и сержант ей говорит: «Так вот он, мадам». Он же не знал, что она — мать мальчика, а она подошла ко мне и... и... плюнула в лицо. Она ничего не сказала. Просто плюнула мне в лицо и вышла. Я остался стоять... я... кругом были люди... полицейские... там всегда много народу... и я... по-моему... по-моему, я заплакал.

Он пожал плечами.

И снова замолчал.

Она не спускала глаз с его лица.

Два выстрела в грудь.

А он продолжал идти в его сторону.

И еще один выстрел в голову.

Он попал ему между глаз.

Потом было множество вопросов. Два громилы из отдела убийств. Было много шума. Какие-то ребята местной телестудии пытались проникнуть в винный магазин, снять сцену той бойни. Владелец и две женщины лежат на полу в луже крови, кругом разбитые бутылки. А на улице парнишка с размозженной головой.

«Дерьмо», — подумал он.

«Этот город, этот мерзкий, проклятый, вонючий город», — подумал он.

— С тобой все в порядке? — спросила Мэрилин.

— Да, — ответил он.

— Ты даже не дотронулся до своего виски.

— Да, пожалуй.

Она подняла стакан.

— За золотые дни и фиолетовые ночи!

Он кивнул, но ничего не ответил.

— Это любимый тост моего отца, — сказала она. — И сколько тебе лет, Хэл?

— Тридцать четыре.

— А сколько тебе было, когда это случилось?

Он отпил виски.

— Двадцать два. — Уиллис покачал головой. — Он только что убил троих в этом магазине. Владельца и двух женщин.

— Я бы на твоем месте сделала то же самое, — сказала Мэрилин.

— Ну... — Уиллис опять пожал плечами. — Если бы он хотя бы опустил пистолет...

— Но ведь он этого не сделал...

— Я приказал, чтобы он опустил, я предупреждал его... — он снова покачал головой. — Он шел прямо на меня.

— И ты его застрелил.

— Да.

— И сколько раз ты выстрелил?

— Три раза.

— Это много.

— Да.

Оба замолкли. Уиллис пил виски. Мэрилин смотрела на него.

— Ты маловат для полицейского, — заметила она.

— Я знаю. Пять футов, восемь дюймов.

— Большинство копов намного выше. Особенно детективы. Не хочу сказать, что я до этого сталкивалась с детективами, разве только в кино. Большинство из них очень крупные.

— Ну, это в кино, — сказал Уиллис.

— А до этого тебе не приходилось кого-нибудь убивать?

— Нет.

— Класс, — она замолчала. Потом спросила: — Который час?

Он взглянул на часы.

— Почти девять.

— Мне действительно нужно позвонить Микки. Прости, я не хочу, чтобы ты подумал, что я тебя выгоняю.

— Ничего, все в порядке. Я и так занял у вас много времени.

— Допивай свое виски, — сказала она. — И послушай моего совета — выбрось все это из головы, ей-богу. Да, ты убил человека, но это не такая уж трагедия. Честное слово. Ты меня понимаешь?

Он кивнул, но ничего не ответил.

Он думал. Не мужчина. Мальчик.

Уиллис допил виски. Стало тепло, в голове появилась некоторая легкость. Он поставил пустой стакан на маленький столик.

— Спасибо за виски.

— И куда ты теперь пойдешь? — спросила она.

— В участок, печатать отчет.

— Я тебя еще увижу?

Она продолжала сидеть и смотрела на него, внимательно изучая его лицо своими голубыми глазами. Он не знал, что сказать.

— Я не убивала Джерри, — она посмотрела ему прямо в глаза. — Позвони мне.

Он не ответил.

— Позвонишь?

— Вы этого хотите?

— Я хочу.

— Тогда позвоню, — он пожал плечами.

— Я принесу тебе пальто, — она встала. Опять мелькнули коленки.

— Не надо, я сам найду выход, — сказал он. — Вы же торопитесь.

— Не говори глупости. — Она сняла с вешалки пальто, помогла надеть его и напоследок повторила: — Не забудь мне позвонить.

— Я позвоню, — пообещал он.

Ледяной ветер обрушился на него в ту же минуту, как Уиллис вышел из дома, вышибая алкоголь и уютное тепло, грубо возвращая к действительности. Он прошел к тому месту, где стояла его машина, и долго возился с замерзшим замком, ему пришлось спичкой разогреть ключ, и только после этого дверца открылась. Он включил мотор и печку. Затем стал протирать перчаткой замерзшее стекло.