Отпусти меня - [18]

Теплое дыхание согревает затылок, и мурашки мгновенно разбегаются от эпицентра прикосновения.

Твою ж мать!

Ну, почему? Почему я так реагирую?

— Что мне сделать? Скажи, что мне сделать, чтобы ты хотя улыбнулась мне… как раньше.

Горячая рука спускается по предплечью и плавно перемещается на живот, сминая легкую ткань летней блузы. Мышцы моментально напрягаются, и я давлюсь воздухом не в силах ответить.

И самое ужасное, что он чувствует мой ответный трепет.

Знает, что адреналин уже бродит в крови.

Я балансирую на краю.

Отчаянно хочется дикой кошкой вывернуться и ударить его. И чем больнее, тем лучше. Еще и еще.

А потом…

Впиться поцелуем в эти лживые губы, кусая их, чтобы потом в каком-то полубезумном экстазе думать, что он мой.

Был моим… раньше…

Впиваюсь ногтями в его руку, пытаясь отодрать от себя, и злобно шиплю сквозь зубы:

— Отцепись. Блузку помнешь.

Мгновение — ладонь чуть задерживается на талии и с явной неохотой отпускает.

Владимир Иванович смотрит на меня со снисходительной улыбкой. Словно я неразумное дитя, чьи действия он просчитал на десять шагов вперед.

— Ну, что ж, Мария Викторовна, отрабатывайте, — громко говорит он и театральным жестом предлагает мне идти. — Я передам ваше заявление кадровику.

А между строк мне слышится: «Машенька, ты попала еще на две недели… со мной».

Пулей вылетаю из кабинета.

Людочка удивленно хлопает глазами, пока я чуть подрагивающей рукой набираю в пластиковый стаканчик воды, с жадностью выпиваю и тут же набираю новый.

Иду к себе, на ходу оттягивая ворот блузки, будто от этого станет легче дышать.

Ни фига не легче!

Злюсь. На себя.

Хочется побиться головой об стенку, чтобы ко мне вернулась хотя бы часть мозгов. Обо всех даже и не прошу.

Блядь… Похоже, я становлюсь похожей на истеричную курицу.

Глава 4

Домой после работы совершенно не торопилась. Детей забрал Саша и я могла несколько часов спокойно потратить на себя любимую.

Но я была бы не я, если стала бесцельно тратить время, поэтому заехала в первый же попавшийся супермаркет. Отоварилась там продуктами и поехала к своей бабушке.

Они с дедушкой жили в просторной трехкомнатной квартире в одном из спальных районов города.

Ехать пришлось через весь город в разгар пробок. Методичное дергание вместо нормального движения меня относительно успокоило, и к ним я прибыла уже вполне в адекватном состоянии.

— Что-то на тебе опять лица нет, — выдала бабушка с порога, пока я передавала деду сумки.

— Устала, — отмахнулась я.

Бабушка придирчиво окинула меня своим фирменным пронзительным, как рентгеновский луч взглядом и выдала:

— Опять твой толстяк тебе нервы мотал?

Я закатила глаза. Вот откуда она берет эти бредовые мысли.

— Нет. И хватит уже моего мужа так называть. Он не толстый.

— Ага, — напыщенно фыркнула бабка. — Он просто маленький шкаф.

Иногда мне очень жаль Сашу. Ему в тещи, пардон, в пратещи досталась вечно недовольная фурия. Именно поэтому он старается общаться с ней как можно реже. Бабушка на это жутко обижается. Хотя, наверное, больше недовольна отсутствием возможности попить кровь «любимому» зятю. Как по мне — пусть вообще не видятся, чем ругаются. Меня до чертиков раздражает роль дипломата в нашей семье.

А все из-за чего? Бабушка меня жутко ревнует. Я ее любимая внучка, а Саша мужик, который заставляет ее «прелесть» стоять у плиты, гладить рубашки и рожать детей.

Словно она сама не делала этого всю свою жизнь.

Вот так и живем…

— Маш, ты чай будешь? — слышится с кухни дедушкин голос.

— Буду! — кричу я в отчет.

Бабушка как королевишна усаживается в свое кресло и говорит:

— Рассказывай.

И я рассказываю торопливым шепотом события последней недели, пока дедушка на кухне гремит чайником и не слышит. У меня никогда не было подруг, с которыми можно было поделиться проблемами. Не сложилось. Зато была бабушка, которая всегда могла дать в меру приличные советы, которым я все же иногда следовала.

— М-да… — озадаченно протягивает она. — Кто бы мог подумать. И что делать будешь?

— Это очевидно, — пожимаю плечами я. — Жаль, конечно, мне эта работа очень нравилась.

— Зря. Пожалеешь потом.

— И что ты предлагаешь?

— Успокой мужика, а там глядишь, на благодатной почве и Верка раньше времени на пенсию пойдет.

— Бабушка! Как ты можешь! — шокировано шиплю я.

Она лишь снисходительно ухмыляется.

— Прежде всего, ты должна думать о будущем. Своем и своих детей. Иначе всю жизнь будешь копейки считать.

— А ничего, что у моих детей папа имеется. Зачем ты так?

Бабушка тяжело вздыхает и признается:

— Не хотела тебе говорить. Видели мы с дедом твоего муженька с какой-то рыжей девкой.

Меня словно током прострелило.

— Где?

— В сквере у оперного театра. Ты же знаешь, у меня абонемент. Идем мы с дедом после спектакля и видим, как толстяк твой воркует какой-то крашенной.

— Может это по работе, — тут же нахожу объяснения я. — Что ж мне ко всем его ревновать?

— Ага, — невесело хохотнула бабушка. — Цветочки она тоже по работе в рученьках держала.

— Это еще ничего не значит, — начинаю переходить на раздраженный тон я.

Терпеть не могу эти ее попытки очернить Сашу.

— Значит, не значит. А ты подумай и понаблюдай за ним, — продолжает наставлять бабушка. — Я жизнь прожила и знаю больше твоего.