Отпуск. Чертов мост - [6]

Вот, значит, как. В этом доме сидел человек, который написал записку, сунул в бутылку, запечатал глиной и, видимо, незаметно швырнул меж оконных досок под обрыв. Потом его опустили в этот подпол, где он тоже пытался что-то написать, но, вероятно, не успел. «Ава, доченька…» Скорее всего помешал он, капитан, когда подошел ночью к дому. Этот человек, заточенный, стар, у него есть дочь со странным именем Ава, которая живет, видимо, в поселке. Этот человек наивен, коли полагается на такую почту

Да, но при чем тут он, Петельников? Он-то как попал в поле зрения тех, которые заточали или что там делали? Попал просто. Его запомнил тот самый глаз. Может, глаз и был Олегов? Нет, того Олега к нему подослали, чтобы убрать. И вот капитан милиции сидит в подполе…

Нелепость. Жуткая нелепость. Ему стало обидно до боли в скулах, и эта обида предательски двигалась к глазам… Что ж - смерть в подвале?

Оставалось надеяться на случай. Сюда мог забрести турист или могли переночевать отпускники. Оставалось ждать. Поэтому нужно беречь силы.

Он лег на мусор и начал слушать землю.

Больше всего он страдал от беляшей, съеденных вечером, - хотелось пить. Если он умрет, то от жажды. Болела голова и шея. Он не знал, ночь ли еще, утро или пошел второй день - часы его стояли. В темноте и тишине время словно замерло. И мерить его он мог только степенью жажды.

Видимо, он дремал. Или забывался. Тогда видел майора, который подергивал седеющие усики и повторял: «Эх, капитан… За ним, за майором, на маленьком столе стоял пузатый графин с водой. Вадим пытался его схватить, поднимал руку, но слова начальника: «Эх, капитан» - останавливали.

А майор вдруг сказал: «Эх ты, Сивый». Петельников удивился - он был темный: белая кожа и черные блестящие прямые волосы. Он удивился и открыл глаза, вперившись взглядом в темноту.

- Сивый, рви эту, - глухо сказал наверху вроде бы женский голос.

Петельников вскочил и крикнул не своим, хриплым дискантом.

- Эй, кто там!?

Наверху моментально все стихло.

- Откройте, откройте!

Быстрый звук каких-то шлепающих - босых? - шагов пересек дом с угла на угол. Видимо, это были ребята, которых испугал его замогильный крик.

Он схватил рейку и начал стучать - дети любопытны, должны вернуться. Но рейка сразу же обломилась. Тогда он стал хватать обломки и швырять их в крышку подпола. Ноги дрожали, сверху сыпался песок, в ушах стоял гул, не хватало воздуха, а он швырял и швырял…

- Кто стучит? - спросил звонкий голос.

- Ребята, откройте! Скорее откройте!

- Тут бревно…

- Позовите взрослых! Только не убегайте!

- Попробуем рычагом. Сивый, давай-ка, ты гантели жмешь…

Они завозились, кряхтя и поругиваясь. Видимо, не могли кайти

подходящего рычага. Потом что-то застучало, потом покатилось, потом упало… И вдруг - тишина.

Петельников напрягся, непроизвольно взметнул руки туда, к полу дома, к своему потолку…

В тишине неуверенно скрипнуло, но не так, как скрипят железные петли дверей и калиток, а глуховато, когда доска трется о доску. И Петельников увидел над собой прямоугольник света и две головы.

- Ребятки, детки… - пробормотал он, бросился вверх, но не допрыгнул, сорвался и упал на колени.

Ребята опустили широкую доску, по которой он выполз муравьем…

Жаркое солнце через открытую дверь ударило ему в лицо. Он схватился за глаза и притих.

- Сколько времени? - хрипло спросил он.

- Часа три, - ответил высокий смуглый мальчик.

Вадим просидел ночь и полдня и теперь по-дурацки улыбался, радуясь белому свету.

- А зачем вы туда залезли? - поинтересовался другой перенек, Сивый.

- Меня посадили.

- Кто?

- Да шутник один, - счастливо ответил Петельников.

- Это не шутник, - усомнился высокий.

И тут капитан увидел на полу литровую банку воды - оказывается, пресная вода имеет отнюдь не пресный вид.

- Попить хотите? - спросил Сивый.

Вадим проглотил воду одним большим глотком, отдышался и тихо сказал:

- Спасибо, ребятки. Вы спасли мне жизнь.

Они смотрели настороженно - из погреба, из-под бревна, вылез грязный, небритый, окровавленный мужик, сообщил какие-то глупости и выпил банку воды.

- Ну, ребятки, поговорил бы с вами, да надо искать того шутника…

- Будете бить? - заинтересовался Сивый.

- Нет, не буду.

- Боитесь?

- Я против самосуда. И потом, бить надо меня: влип как новичок. Юг действует, - вздохнул капитан. - В милицию его сдам. Братцы, еще раз спасибо.

Он спустился к морю, почистил одежду и смыл кровь, отчего защипало рассеченную кожу. И, махнув двум фигуркам на обрыве, пошел к поселку…

- Ой, боже,- хозяйка так и села на скамейку перед домом.- А я уж хотела в милицию бежать.

- Приятеля встретил, - пробормотал оперуполномоченный, не придумав по дороге никакой приличной версии.

Но хозяйка придумала моментально. Видимо, его вид не вызывал сомнений.

- В вытрезвитель попал?

- Ага, - обрадовался Петельников.

- Похудел-то как… Иди, поешь.

Почему-то вытрезвитель вызвал нежность. Она налила тарелку горячего супа и поставила свои, отборные помидоры.

Доев суп, Вадим почувствовал прилив необоримого сна. Хозяйка еще что-то говорила о плодожорке, которая поселилась на яблонях, но его уже тянула кровать.

Он пошел в свой домик. На стуле лежала книга и его авторучка. На столе краснел термос с чаем, залитым еще вчера. Висело полотенце, давно высохшее. Рубашка, выглаженная еще дома…