Отпущение грехов - [6]

Глядя на него в этот момент, я усомнился в своем прежнем предположении – якобы этот человек раньше дел с киллерами не имел. Слишком уверенно держался, слишком многое знал, причем во всех направлениях, слишком верно прослеживал логику событий. Здесь пахло не просто шапочным знакомством с криминальным миром. Здесь пахло Организацией. Я, правда, пока не мог определить, по какую сторону закона стояла эта организация, но был уверен, что это выяснится в ближайшее время.

– Ты уже получил гонорар? – поинтересовался он наконец.

Настал мой черед хитро прищуриться. Не отвечая на вопрос, я поднял руку и щелкнул в воздухе пальцами. Рядом со столиком материализовался сексменьшинство Юра-Жора.

– Двойную пива этому парню, – я указал на Ружина, – и мне сто граммов коньяку.

Юра, который Жора, вернее, наоборот, исчез так же безмолвно, как и появился, и Ружин просиял:

– Намек понял!

– Дальше что? – усмехнулся я.

– А дальше все проще простого, – ответно усмехнулся он. – Если деньги у тебя на руках, тебе лучше уехать из города, пока по нему шныряют ищейки Корнийца. И чем раньше ты это сделаешь, тем лучше.

– В молоко, пижон, – возразил я. – Если они действительно начнут глубоко копать, то найдут искомое и за пределами города, и за пределами страны. Денег у них на это хватит, связей – тоже. А вот в самом городе вряд ли станут серьезно копать – фантазии не хватит предположить, что киллер рискнет здесь остаться.

– Хватит, – успокоил он. – Не такие они темные, как ты думаешь. И сначала перевернут вверх дном город. Хотя бы для тренировки. Но если ты смотаешься отсюда не откладывая, то, с твоими-то деньгами, вполне успеешь новые документы приобрести, а уж бороду отпустить – на это месяца хватит.

– Как просто у тебя все получается, – хмыкнул я. – Только, сдается, ты приехал сделать мне немножко другое предложение?

– Другое, – согласился Ружин и, дождавшись, когда педераст Юра, выполнявший заказ, отойдет подальше, сказал: – Только для начала я должен знать наверняка, что это ты вчера устроил стрельбу на площади. Уверен на девяносто восемь процентов, что прав… Только хочу оставшиеся два добрать. Просто скажи «Да». Или – «Нет».

– Да ты глуп, как железяка! – я хлопнул ладонью по столу. – Даже будь я тот самый киллер, мой ответ был бы «Нет», и ты это прекрасно знаешь! Вдруг ты микрофон куда-то припрятал? Пиджачище вон какой здоровый, а из-за пазухи что-то торчит.

Он отогнул полу пиджака, и я увидел, что из-под мышки выпирал вовсе не диктофон, а рукоять пистолета.

– Диктофон не кобура, но его тоже не так просто спрятать, чтобы запись получилась качественной, – спокойно заметил Ружин. – А у меня, как видишь, больше ничего нигде не торчит и карманы не оттягивает.

– Сзади, за пояс, – возразил я, – можно не только диктофон – музыкальный центр засунуть, и никто не заметит.

– Ага, – согласился он. – В трусы, между ног – тоже, – и все же спокойно, даже лениво, снял пиджак, нисколько не смущаясь тем фактом, что пистолет под мышкой стал виден любому желающему.

– Прикрой пушку-то. Зря ты тут выставку устраиваешь, – поморщился я, хотя где-то в глубине души начал восхищаться наглостью этого краснорожего парня.

– Почему? – спросил он. – Или ты хочешь сказать, что здесь собралось исключительно высокоинтеллектуальное общество, у которого вид оружия вызывает рвотные позывы? – Я промолчал, а газетчик заметил: – Зато теперь я от подозрений почти свободен. Брюки таким же образом снимать не собираюсь. Трусы – тем более.

– Ладушки, – поспешил согласиться я, пока он не выкинул очередной фортель. – Сознаюсь, это был я. И вчера на крыше, и сегодня – на другом конце провода.

– Все, – осклабился Ружин. – Мне хватает. Счет закрыт, свою сотню процентов я набрал.

– Рад за тебя, – поздравил я. – Выкладывай теперь свое предложение.

– Надо будет уехать из города, на это я уже намекал, – он расслабленно вытянулся в кресле и отхлебнул пива. – А там можно будет работать по профилю.

Я зло сверкнул на него глазами, во всяком случае, постарался сверкнуть именно так:

– Если это шутка, то не очень удачная.

– Кроме шуток, – заверил он. – Только заказчик не совсем обычный. Ты знаешь, что такое отдел по борьбе с терроризмом?

Знаю ли я? Еще бы. Конечно, знаю. До сих пор они мной не интересовались, но при определенных обстоятельствах, попутав мою деятельность с терроризмом, могли плотно присесть на хвост. И тогда мне небо с овчинку покажется. Это я тоже прекрасно знал.

– При чем здесь они?

– Это и есть заказчик, – Ружин поднялся, не торопясь надел пиджак и вернулся в сидячее положение. – Поэтому могу от их имени гарантировать тебе отпущение всех прежних грехов, а в случае удачного завершения работы – перемену имени и пластическую операцию, если пожелаешь.

– Нет уж, – буркнул я. – Мне мое лицо пока таким нравится. Так что обойдемся без операции. Имя я тоже хотел бы оставить при себе. А что касается отпущения грехов… – я задумался, потом покачал головой: – Хорошая, конечно, штука, но не звенит и не шелестит.

Газетчик, увлеченно сопевший в пивной бокал, отставил его в сторону и понимающе кивнул:

– На очень большие доходы можешь не надеяться, все-таки контора государственная. Но по сотне баксов получать будешь. За каждые сутки работы.