Отпрыск Древа. Жилища Исзма - [71]

«Да, – сказал Пенче. – Пришлите мне счет».

Жилище Пенче на Сигнальном холме – класса AA, типа 4, модели «люкс» – было эквивалентно среднему построенному по индивидуальному заказу земному дому стоимостью примерно 30 тысяч долларов. Пенче продавал жилища класса AA четырех моделей по 10 тысяч долларов каждое, а также жилища классов A, B и BB – столько, сколько мог получить с Исзма. Для себя исзики, конечно, выращивали гораздо более сложные жилища – роскошные древние деревья с несколькими уровнями соединенных специализированных стручков, с ярко флуоресцирующими стенами различных оттенков, с трубчатыми выростами, испускавшими нектары, масла и растворы солей, с атмосферой помещений, насыщенной кислородом и благотворными добавками, с фототропическими и светобоязливыми стручками, со стручками, содержавшими купальные бассейны, наполненные тщательно отфильтрованной циркулирующей водой, со стручками, в которых росли орехи, кристаллы сахара и питательные вафли. Такие жилища исзики не продавали на других планетах. Не экспортировали они и простейшие трех- и четырехстручковые жилища работников. Простейшие жилища требовали почти таких же затрат времени и занимали почти столько же пространства, что и более дорогостоящие жилища «средних классов», но приносили бы гораздо меньший доход.

Сотни миллионов землян все еще проживали в трущобах. В Северном Китае бедняки все еще вырубали пещеры в лессовом грунте, дравидийские племена все еще строили глинобитные мазанки, американцы и европейцы все еще прозябали в постепенно разрушающихся многоквартирных комплексах. Пенче считал такое положение вещей достойным сожаления; огромный спрос не находил предложения. Пенче хотел создать новый рынок сбыта.

Его намерениям препятствовало одно существенное обстоятельство. Бедняки не могли позволить себе тратить тысячи долларов на жилища классов AA, A, B и BB, даже если Пенче мог бы предложить в продажу требуемое число таких жилищ. Ему нужны были трех-, четырех- и пятистручковые жилища работников, а исзики отказывались их экспортировать.

Задача нуждалась в классическом решении: набег на Исзме позволил бы заполучить дерево-жилище женского пола. Располагая таким деревом, надлежащим образом оплодотворенным, за один год можно было вырастить миллион семян. Из примерно половины семян выросли бы деревья женского пола. Через несколько лет чистый доход Пенче составлял бы уже не десять, а сто миллионов в год; в дальнейшем – миллиард, пять миллиардов долларов в год.

Большинству людей разница между десятью миллионами и миллиардом долларов в год казалась несущественной. Пенче, однако, мыслил цифрами с шестью нулями. Деньги для него символизировали не то, что можно было на них купить, а энергию, динамический импульс, результативность и средство убеждения. Он мало тратился на себя, его личная жизнь была почти аскетической. Он жил в демонстрационном жилище класса AA на Сигнальном холме, тогда как мог быть владельцем космического острова, дрейфующего по орбите вокруг Земли. Он мог бы заказывать лучшие мясные блюда, пернатую дичь, роскошные деликатесы, драгоценные вина, редкостные ликеры и фрукты с других планет. Он мог бы нанять гарем из гурий, превосходящий самые смелые мечты султанов. Но Пенче ел бифштексы и пил кофе и пиво. Он оставался холостяком и позволял себе общение с друзьями лишь изредка, когда наступал перерыв в повседневном круговороте сделок и переговоров. Так же, как у некоторых талантливых людей отсутствует вкус к музыке, у Пенче практически отсутствовал вкус к удобствам и развлечениям цивилизованного мира.

Он сознавал свою ущербность в этом отношении – иногда мимолетная печаль затрагивала его душу, как темное перо – натянутую струну; иногда он сидел, опустив плечи, разъяренный, как дикий кабан, с отблесками ревущего пламени в похожих на закопченное стекло глазах. Как правило, однако, К. Пенче сохранял угрюмое, язвительное спокойствие. Других людей можно было растрогать, отвлечь, даже контролировать лестью, красивыми побрякушками, удовольствиями. Пенче хорошо это понимал и использовал свое понимание так, как плотник пользуется молотком, не слишком интересуясь эстетическими свойствами полезного инструмента. Человек без иллюзий и без предрассудков, Пенче наблюдал и действовал. В этом, пожалуй, заключалось его главное преимущество – в умении смотреть на вещи, в том числе на себя, беспристрастно, в неприглядном свете объективности.

Когда машина скорой помощи опустилась на газон перед его жилищем, Пенче ждал у себя в кабинете. Он вышел на балкон и наблюдал за тем, как фельдшеры выгружали носилки. Пенче спросил резким басом, преодолевавшим расстояние лучше окрика другого человека: «Он в сознании?»

«Приходит в себя, сударь».

«Несите его сюда».

XII

Эйл Фарр очнулся в стручке с пыльно-желтыми стенами и темно-коричневым, изящно-ребристым сводчатым потолком. Подняв голову и часто моргая, он посмотрел по сторонам и увидел простую массивную мебель из темного дерева: стулья, диван, заваленный бумагами стол, пару моделей жилищ и древний сервант в испанском стиле.

Над ним склонился тощий высокий человек с большой головой и серьезными глазами. На нем была белая матерчатая куртка, от него пахло антисептическим составом. Врач.