Отправляемся в полдень - [56]
Пахнет клубникой.
Отец Элефантий сидит рядом на низком стульчике, сияет весь, держит меня за руку, щупает пульс и бормочет, ласково, с уговором:
– Тише-тише, милочка. Вам ещё нельзя так резко.
Это потому, что просыпаюсь и вскакиваю рывком с криком:
– Бэзил!
Вот старик и прибегает: заботливый, беспокоится.
– Жив твой суженный, – он легко переходит с «вы» на «ты», и на этом решает остановиться. – Потрепало его сильно, врать не стану, но салигияры и в худших передрягах бывали. Их так просто не убить, не бойся.
Не могу не бояться, только закрываю глаза – рубинами его кровь на грязном полу ночлежки. Это видение лишает сил, а силы мне нужны. Поэтому натягиваю на губы улыбку и выдаю с трудом, потому что в горле, разорванном недавно в клочья, – сушь:
– А девочки?
Отец Элефантий протягивает мне высокий стакан полный искрящейся прохладной жидкости. Выпиваю залпом – невероятно вкусно, освежает и бодрит. Улыбаться уже выходит естественней.
– Они в порядке, не волнуйся. Как я мог бросить таких милашек! Здесь они будут в безопасности.
– Разве может кто-то где-то теперь быть в безопасности? – говорю, а в ушах – песнь падающих звёзд.
– Пока Небесная твердь не ринется на нас – мир простоит.
– А как узнать, когда ринется?
– Узнать – никак, не допустить – можно.
Голову наклоняет по-птичьи, улыбается вроде хорошо, но лукаво. Мол, не поняла ещё? Тебе не допускать.
Свешиваю ноги с кровати – тюфяков и перин столько, что впору почувствовать себя принцессой на горошине. Я почти она – тоже уход, кажется, щедрый, от души, но с подвохом и притворным раскаянием: а горошинку-то не заметили, ай-я-яй!
Вопрос не задаю, не нужно, он сам знает, что должен сказать:
– Тебе ещё многое нужно узнать об этом мире, о сильфидах, салигиярах. И как можно скорее найти Тетрадь Другой истории. Есть у меня догадка, что отец твой оставил её здесь в последнее своё лето. Как раз на исповедь приезжал. Мы не знаем, когда всё рухнет. Счёт пошёл на минуты. Торопись.
– Вы расскажете мне?
– Всё-всё, с самого начала. Но прежде, тебе стоит позавтракать, прогуляться и повидаться кое с кем. Они тебя уже ждут.
Подходит, подаёт руку и помогает слезть. Маленький, жилистый, упасть не даст.
Пробую стоять, держусь за него и спинку кровати. Одно сделали. Теперь шаг, другой, увереннее, сама. Дохожу до стола, опираюсь обеими руками, дышу тяжело и вся в поту. Слабая, как новорождённый котёнок.
– Сколько я пролежала?
– Три дня, – падает, как камень в пропасть.
Три дня! В мире, где каждая минута на счету!
– Да, видишь, твой организм понял это за тебя, поднял, – добавляет старик, – я позову сестёр. Они помогут тебе привести себя в порядок и спуститься вниз.
– А госпожа Веллингтон?
– Она вернулась в столицу. Бал Совершеннолетия на носу, ей нужно всё подготовить, чтобы ты достойно вошла в свет.
– Ещё и бал! Это же пир во время чумы!
– Вы ещё очень юны, дитя моё, и многого не понимаете, – снова меняет обращение отец Элефантий, теперь он строг, перекатывает в узловатых пальцах чётки и задирает голову. Куда только девался недавний добряк? – Традиции – эта гарантия стабильности, устойчивости общества. Они как столпы. Подпили одну – рухнет всё здание и погребёт нас под грехами и бесчинствами. Именно традиции – то, что мы должны противопоставить разрушению. Так интердикт пятый и гласит: «Делай, что должно, и будь, что будет». А интердикты нельзя нарушать, вам ли не знать, милочка?
И уходит – само достоинство и величие.
Наверное первое, чему учатся люди во всех мирах, это умение показать другому, какое он ничтожество и невежда. Но я не обижаюсь, отнюдь! Ликую и смеюсь. Ведь если просто убегу, откажусь спасать их мир, скажу, что мне всё надоело, – а так и есть! – он ведь будет первым, кто приползёт умолять.
Разумеется, если кое-кто другой прежде не встряхнёт и не заставит. А ведь могу найти эту тетрадь и… вернуться домой. Если я правильно поняла, как она работает, то любое, написанное мной, станет реальностью. И бы сделала так, если бы меня в той ночлежке не повязали кровавым ожерельем с сероглазым ангелом.
Великий Охранитель уже расставил фигурки на доске и бегство пешки в его планы не входит. Да я и не хочу, если честно. Мне самой интересно доиграть по его правилам.
***
Луг залит изумрудной зеленью до самого горизонта. В том месте, где небо целует землю, брошен синевато-бирюзовый шарф тумана. Цветы – желтые, белые, голубые, лиловые, красные – рассыпанная мозаика. А медвяный шлейф тянется далеко и пленяет, зовёт снять обувь и бежать, бежать, пока есть силы. Смеяться и не думать ни о конце света, ни о холодном, будто уничижительном, взгляде и скупом: «Рад вас видеть в добром здравии». И зачем ждал, спрашивается? Только чтобы охладить мой пыл? Не может забыть, как обнимала его там, в битве с Похотью?
Не хочу думать… Устала…
Лэсси нарядили в чистенькое голубое платье и вплели в волосы белые ленты. Она сидит возле большой, устеленной мехом корзины, и возиться с новыми знакомцами. В корзине вальяжно расположилась крупная пёстрая кошка, которую осаждают толстенькие котята. На личике Лэсси – блаженство. Она не видела ничего прекраснее.
В юном возрасте Мифэнви Грэнвилл постигло большое несчастье, но она смиренно приняла свою долю. Однако у судьбы оказались на нее совсем другие планы. Но согласится ли своевольная принцесса с тем, что уготовила ей судьба?Джозефин Торндайк глубоко несчастна в браке, ведь, покорившись воле отца, она была вынуждена выйти замуж за человека, которого едва знала. Но она не отчаивается и верит, что ее мечта о настоящей любви обязательно сбудется. Но, может, счастье куда ближе? Стоит только присмотреться…Выращивать цветы – сложное искусство.
Тяжела жизнь феи-крёстной, уж поверьте. Нынче всем принцы нужны. И балы, и туфельки, и кареты. А я тоже замуж хочу! Вон и крестница взялась помочь, и жених сыскался. Но сначала нужно наладить личную жизнь ректора Академии Тёмного колдовства. Но он ненавидит женщин. Однако Комитет по балансу и не желает слышать никаких возражений. Так что держись, Чариус Хмурус. Я устрою тебе настоящее «долго-и-счастливо». Первая книга цикла «Сказания чаролесья».
Сказки сбываются, но, порой, самым удивительным образом. А девочки в красных шапочках всё так же бесстрашно ходят в лес и не боятся волков…
Тебя зашвырнули в другой мир обманом? Не печалься! Внешность – королевская, магия – редкая, да и бонусом ко всему – жених нарисовался. И, пусть я теперь невеста, да еще и обещанная неизвестному магу, ему со мной здорово не повезло! Я, Линтра Гриффит, обещаю – вернусь в свой мир и накажу обманщицу!
Виам Даалевтин увлекается всевозможными феноменами, вроде эффекта плацебо или влияния на поля вероятности, и пытается найти им объяснения. В ходе своих изысканий, он выясняет, что Действительность и Реальность — разные вещи, ибо Мир поделен на 2 предела, а видимые им, благодаря таинственной татуировке, образы — это эхо Реальности. Ему удается попасть в Верхний Предел Мира — в утопический полис будущего, где граждане могут ваять материю и живут в 6 сторонах света. Однако Реальность принимает внедрение за ошибку, которую обязана устранить.
Повесть "Под багряной сенью заката", рассказы "Лавандовый запах рук", "Мальчик и девочка", "В уныния пеленах" и "Последний поход" – теперь под одной обложкой!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пенсионер шел на концерт Вики Цыгановой. Прослушал, пошел дарить цветы — и тут ферма с фонарями обрывается. Падает. Убивает и пенсионера Петра Штелле, и певицу Вику Цыганову. Очнулся Петр в теле тезки — Первого Секретаря Краснотурьинского…
Однажды твой яркий, красивый, содержательный сон может стать реальностью. Хочешь ты того или нет.