Отправляемся в полдень - [20]
– Ты уверен? А вдруг уже ищут?
– Поэтому и везу к Алёне. Она в такой дыре, что клиенты записавшиеся с трудом находят. И телефона там нет. И камер.
– Замётано, чувак.
Пялюсь в окно. Бегут и машут ветками деревья. Уже все жёлтые. Ненавижу осень, тошнит от желтизны и кости ноют на дождь. Кое-где из-за деревьев высовываются дома. Здесь они похожи на фиф, что вышли к дороге на караван поглазеть. Такие ровненькие все, что писец просто. И цветы. И оградки.
И когда врубаюсь, что к чему, куда девается вся хорошесть у меня внутри. Только злобное – вот же гады! – и остаётся. Потому что так! Они тут жируют. Особенно некоторые – кошусь на кой-кого. Сидит, рожа довольная. Пузо выкатил! А наши там загибаются в холщинах. Где любой ветер-дождь – и всё! Приехали! Колымаги у наших убитые. Грохочут так, что земля дрожит. Танцы с бубном пляшешь возле синтезатора, чтобы ещё чуток протянул, чтобы жрать было.
А тут!
Но мы доберёмся сюда. Ух, доберёмся!
И я им припомню! Тем, кто меня, правильную, кинул в мир покорёженных.
Лично порешу каждого грёбанного спящего и их приблудников. Зуб даю!
Колымага тормозит.
– Прибыли, – доносится с первого сидения, – дальше сами.
Фил выползает, пожимает руку Максу, а я вылезаю сама. Макс лыбится мне и показывает палец вверх.
– Очень клёвая чика, братуха. И как только запала на тебя?
Фил фыркает.
«Баклажан» Макса уносится – шурх и нету! Быстрый, тихий. Гилю бы такой! Нас бы с Тотошкой и бабу Кору возил.
И снова накатывает тёплое, потому что про своих. Надо тут всё разнюхать, но осторожно, и валить. Валить к ним. Поднимать всех. Теперь знаю, куда. Хорошо, что толстый Фил со мной. Будет проще.
И лишь теперь оглядываюсь. Дома – высокие опять, но не до неба. Однообразные, серые, как коробки. И дерево возле нас – голое уже и в печали. Окраина. Они всегда выглядят так. Только у нас ещё и с Разрухами.
– Пойдём, – Фил ныряет в подвал. Иду следом. Ступени крутые. А видно-то не ахти, хотя день. Но я в Подземельях Шильды жила, как кошка зоркая.
А Фил спотыкается, чертыхается. Смешной. Трудно такого считать врагом.
Свет в помещении яркий. По зенькам хрясь, взываю и сажусь на пол. Фил подбегает, тянет вверх:
– Ты в порядке?
– Вроде, – отпускает, поэтому встаю. И вижу юницу. Она толста. Похожа на Фила, нос курносый, кругом веснушки. И какая-то прифигевшая. Стоит, резалки вниз, в фартуке.
– Фиииииииил, – выдаёт она, – это и есть Маша?
– Почти.
– Ну ты дал! Никогда бы не поверила. Да она же – супер-модель!
Фил лыбится, но грустно.
– Есть немного.
– Немного! Да ты зажрался, родной! – толстая с резалками обходит меня. Цепляю её краем зеньки, слежу. Тодор, сама видела, такими резалками уши коцает, если что не по его. За свои уши постою. Ещё как! Просто не дам! Но юница, кажется, не собирается резать меня. Кивает, смотрит добро. – Не обижайся на него, он офигел от такого счастья просто. Ты просто бест!
– И ты ничего, только кругловата слегка.
Юница не обижается. Ржёт.
– Иди, – говорит, – сюда. В кресло садись.
Резалки она кладёт. Поэтому подхожу, сажусь.
– Фил, идиот! – орёт она на толстого. – Чего стал? Гони домой. Одежду ей принеси. Не будет же она в этом, – цапает ворот моей хламиды, трясёт, – по городу рассекать.
– Ой, точно! – Фил бьёт себя ладонью в лоб и чешет к выходу.
А она закатывает зеньки и говорит:
– Мужики! – и виснет надо мной: – А меня Алёной зовут. Сестра его, Фила.
– А, это хорошо. Он мне помог. Я – Юдифь.
– Ты же Машей была, вроде?
Смотрю на себя в большую отражалку и думаю: видимо, эта Маша на меня похожа. Здесь в этой комнатке – чистой, светлой, пахучей приятно, много отражалок. Они красивые. И в каждой я. Тоже красивая. Раньше меня это бесило. Даже пыталась себя пару раз попортить, но то Гиль, то баба Кора замечали, и влетало. Но сейчас почему-то мне хорошо оттого, что красивая. Лыблюсь – себе в отражении и Алёне заодно.
– Хочешь, буду Машей.
– Нет, раз уж ты хочешь быть Юдифь, то пусть так. Мне нравится. Только что делать будем, с волосами?
– Менять.
– Как?
– Чтоб стали розовые, во. Так пружинная назвала.
– Кто?
– Ну баба та, из лаборатории. Не важно, кароч. Меняй.
– Красить, значит.
– Наверное. А ещё длину. У меня до сюда обычно, – стучу себя по шее.
– То есть, ещё и наращивать?
– Это тебе видней.
– Уговорила! Для девушки брата наизнанку вывернусь.
Девушка? Я – девушка Фила? Да никогда! Уж лучше с Гилем, пусть он зелёный, но зато мужик хоть куда! Или с Тодором. Тот, канеш, на всю голову шибанутый, уши стрижёт и народ на рынке продаёт. А сам ничего. Не, жуткий, канеш, однако ни жиртрест.
Но её расстраивать не стану. Не покрасит ещё.
Она отходит, крутит что-то на полке и раздаётся голос. И музыка! Я никогда её не слышала раньше, но знала. Говорили о ней. От музыки во мне дрожит, щиплет глаза и сладко-сладко так. И очень не сразу доходят слова.
Я довольно молодой Бог.
И, возможно, у меня опыта нет,
Но, девочка моя, я помочь тебе бы мог,
И пролить на жизнь твою солнечный свет.>4
Великий Охранитель! Он говорит с ними! И даёт им музыку! Может, я ошибалась, и это – благословенный край? Наверняка сам Охранитель зашвырнул меня сюда. Может, он что-то хочет сказать мне?
В юном возрасте Мифэнви Грэнвилл постигло большое несчастье, но она смиренно приняла свою долю. Однако у судьбы оказались на нее совсем другие планы. Но согласится ли своевольная принцесса с тем, что уготовила ей судьба?Джозефин Торндайк глубоко несчастна в браке, ведь, покорившись воле отца, она была вынуждена выйти замуж за человека, которого едва знала. Но она не отчаивается и верит, что ее мечта о настоящей любви обязательно сбудется. Но, может, счастье куда ближе? Стоит только присмотреться…Выращивать цветы – сложное искусство.
Тяжела жизнь феи-крёстной, уж поверьте. Нынче всем принцы нужны. И балы, и туфельки, и кареты. А я тоже замуж хочу! Вон и крестница взялась помочь, и жених сыскался. Но сначала нужно наладить личную жизнь ректора Академии Тёмного колдовства. Но он ненавидит женщин. Однако Комитет по балансу и не желает слышать никаких возражений. Так что держись, Чариус Хмурус. Я устрою тебе настоящее «долго-и-счастливо». Первая книга цикла «Сказания чаролесья».
Сказки сбываются, но, порой, самым удивительным образом. А девочки в красных шапочках всё так же бесстрашно ходят в лес и не боятся волков…
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев видел сны о жизни чародея Костóнтиса. В один из дней маг оказался в другом мире, а сам Михаил вынужден был принять управление телом на себя. С тех пор его звали Мих-Костóнтис. Вселенец в попаданце оказался на иной планете, где люди до сих пор воевали холодным оружием. Тут имелись порталы, через которые иногда приходили демоны. Для того чтобы выжить в непростых условиях, Михаилу пришлось вспомнить то, чему его учил постановщик трюков каскадеров и не только он…
История Хенга, сотника Ханьской империи эпохи Древнего мира, начавшего жизненный путь крестьянином. Хенг не подозревает о своих скрытых способностях, но однажды становится одним из участников большой Игры под названием «Останется только один». Но не всё просто и очевидно. Обычный житель Древнего мира поверил бы в стандартную байку для новых Игроков, но не двуживущий — редкий участник Игры. Он докапывается до правды и не собирается играть по правилам Игры, но на его мнение всем фиолетово…
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
Жизнь и новые приключения старых и совсем новых героев в мире меча и магии. ВНИМАНИЕ: присутствует нецензурная речь и сцены категории 18 +.
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Два друга Станислав Грохотов и Алексей Краснов решили исследовать один из коридоров калининградского форта номер три, известного так же под именем «Король Фридрих 3» и оказались попаданцами в Кенигсберг 1914 года. Что же им делать? Конечно же попытаться предотвратить революцию. И для этого создан отряд под очень говорящим названием «Белая стрела».