Отпечатки на следах - [61]

— Он представился?

— Я вовсе не собиралась с ним говорить. Сказала, что позову официанта, если он не уйдет. А он ответил, что если он уйдет, у моего мужа будут большие проблемы. И еще сказал, чтобы я не воображала, что вышла замуж за крутого. Есть, сказал он и более серьезные люди. И добавил, что меня выбрал один очень крупный и серьезный дядя из Швейцарии и что мне лучше всего подумать о том, как бы побыстрее развестись с мужем.

— То есть как это выбрал вас? Вы же уже покинули агентство?

— Я точно не поняла, в чем там загвоздка. Может, ему случайно показали мои фотки и записи среди остальных.

— Какие записи?

— Нас снимали на видео — проходящими по подиуму, рассказывающими о себе на разных языках, в различной одежде — в вечернем платье, в костюме, в кэжуал…

— В чем?

— Ну, в повседневной. Даже в шубах. Как выходим из автомобиля, как едим, как смеемся, как выглядим в нижнем белье и даже без него. Не смотрите так на меня, это стандартная информация, которую предоставляют клиенту. За такие деньги еще и не такое бывает. Девушку везут, что называется, на пробу — за это клиент платит, конечно, но не так много, пару тысяч. А уж если невеста приглянулась, то раскошеливается по полной программе.

— Откуда вам все это известно?

— Девчонки шептались, — пожала плечами Лилия, — слухи — самый надежный источник информации в нашей маленькой стране.

— А этот швейцарец, — сказал Николай, — он вас что, без проб, так сказать, утвердил на роль жены?

— И такое случается — печально улыбнулась Лилия.

— Я все–таки не понимаю: вы же ушли из агентства.

— Знаете, это вранье, что в одну реку не войти дважды, или как там говориться. Из некоторых рек вообще невозможно выбраться на берег. Я тоже махнула рукой, точнее, плеснула этому мерзавцу минеральной воды в лицо и ушла из ресторана. Но на второй день он меня опять нашел, вернее он уже ждал, когда я выеду из двора и перерезал мне путь на первом же перекрестке. В общем, он сказал, чтобы я не шутила с государством и не подставляла под удар мужа. Так и сказал — с государством. Вот тогда я и поняла: все эти слухи, ну, про сибовцев, контролирующих агентство — все это правда. Он показал мне снимки — мои и моего мужа, в том числе со свадьбы и, и… такие, которые никто не мог видеть. И сказал, что проблема в этом швейцарце. Что агентство, понимая мое положение и статус моего мужа, пыталось с ним договориться, но он ни в какую не хочет слушать о другом варианте и что предложил такую сумму, что там, наверху — она возвела глаза к потолку — решили во что бы то ни стало продать меня, если называть вещи своими именами. С мужем они, конечно, не решились обсуждать этот вопрос, да это, зная Олежку, и не возможно себе представить.

Она снова приложила платок к носу.

— Этот человек, он так и не представился, лишь назначил мне свидание на следующий день. И еще сказал, чтобы я не вздумала делать две вещи — не приходить в назначенный час в назначенной место и говорить мужу. Иначе, сказал он, у мужа отберут в лучшем случае бизнес, а в другом — жизнь.

— Вы так и не сказали мужу?

— Вы поймите, я ведь не дура. Я прекрасно понимала, с кем связалась и на что они способны. Я жутко перепугалась, когда прямо перед одной из встреч с этим, как его назвать, курьером, что ли, или гонцом. В общем, с этим убитым, когда оставалось минут десять до его появления я вдруг увидела машину Виктора.

— Кто такой Виктор?

— Охранник и водитель мужа. Он смотрел в мою сторону. Представляете, как я перепугалась? Это могло закончиться катастрофой. Я даже не помню, что тогда ему сказала, что–то вроде «передай мужу, что ноги моей с ним рядом не будет». В общем, я была перепугана, но выглядело это наверное, как гнев. К счастью, Виктор уехал до того, как появился этот посыльный, вестник, курьер, гореть бы ему в аду. Кстати, к этому времени план уже был намечен.

— Что за план?

— Когда он заявился на второй день, ну, когда подрезал меня на перекрестке, он сказал, что все в остается в силе. Что швейцарец уже перевел половину суммы и в течение месяца они должны будут доставить ему меня. Между прочим, сказал он, это очень много — полмесяца, и швейцарец не напрасно возмущался. Но они якобы наплели, что у меня есть законтрактованные обязательства чуть ли не для модельного дома Версаче, в общем, для швейцарца я все еще была ведущей моделью агентства. На самом деле этот месяц, сказал он, мне дали для развода с мужем. И добавил: вы ведь не хотите, чтобы мы его убивали.

— Так и сказал?

Лилия горько кивнула.

— Представляете мое состояние? Знаете, я сейчас даже более спокойна. Ну, что он в тюрьме. Его ведь там не убьют, правда?

— Я сделаю все возможное, чтобы с ним все было нормально.

— Вы думаете, ему грозит опасность?

— Если то, что вы рассказали — правда и мы действительно имеем дело с таким противником, я и не знаю что думать.

— Но ведь они и в самом деле не стали его убивать. И бизнес отбирать не стали. Понимаете, этому человеку я все рассказала о своих отношениях с мужем, чтобы он передал тем, кто над ним стоит. Думала, что в них проснется какая–то жалость, сострадание, что ли. Знаете, ведь мой муж — очень добрый и ранимый человек. Я и представить себе не могла, что они бывают такими.