Отпечатки на следах - [63]

— И что он ответил?

— Мне кажется, он понял, что я действительно в отчаянии. И что я могу решиться на что угодно. Через пару дней он сказал, что есть новый план. Надо, сказал он, инсценировать мое похищение, чтобы показать швейцарцу: вот мол, страна бандитская, девушку похитили, а в качестве доказательства продемонстрировать видеозапись: меня — связанную и избитую. Ну, видеозапись, якобы присланную похитителями. Ну и конечно, заверения сибовцев, что какая–нибудь неделя–две, и меня обязательно освободят, что это в их силах, но даже для такого плевого для них дела, мол, нужно время.

Николай хмыкнул.

— Вы мне не верите?

— Я вас слушаю, — уклончиво ответил он.

— Я в тот день поехала в ресторан Мариус. Потом вышла, села в машину этого негодяя — у него был темно–синий гольф — и он привез меня в эту квартиру. Сказал, чтобы я потерпела, что все должно быть натурально, хотя я говорила, что для съемок не нужно меня бить, можно подкрасить, но он снова успокоил, сказал, что все будет хорошо. Затем достал из стола веревку, привязал меня к стулу, я даже ойкнуть не успела, как он заклеил мне рот скотчем, а потом что–то так ударило меня вот сюда — она показала на родинку, не дотрагиваясь до щеки. — Гад проклятый! Я успела увидеть пистолет, он положил его за моей спиной. Там стол стоял. Да, он камеру забыл.

— Какую камеру?

— Ну, на которую меня связанную собирался снимать. Он сказал, что забыл ее внизу. Сказал, что скоро приедет, вышел, даже дверь не запер. Я еще подумала, что камера у него в машине.

— Сколько вы ждали?

— Я не помню. Мне казалось, что я даже потеряла сознание, так голова разболелась. Я даже не помню, как муж зашел, помню лишь его голос, кажется, я от него и пришла в себя и еще помню, как он меня развязывал и у него отсюда — она показала на лоб, — потом капал. На нос, а с носа на пол, на меня. Он рот мне осторожно расклеивал, но все рвано было так больно, что у меня брызнули слезы. Тогда он подышал так часто–часто и как дернет. Боже, как было больно, будто обожгло, зато сразу стало легче дышать. А потом зашел этот. Олежка стоял к нему спиной, слева от меня. Я как его увидела, как заору: «Олег, это он!». И сразу — грохот и дым.

Она уперлась ладонями в стол, а взглядом — в окно.

— Олег сразу побежал к телефону и набрал полицию и скорую.

— А что сказал муж, когда увидел, кого застрелил?

— Там темно было у входа. Лампочка в коридоре не горела. Он позвонил, подошел к убитому, потом вдруг на стену так упал спиной и сползать начал. Я сразу к нему, спрашиваю: Олежка, что с тобой, тебе плохо? А он так посмотрел на меня, а сам бледный как смерть! И говорит: нет, нет, не может быть. И все время повторял: не может быть, не может быть. Я ему: Олежек, это он, я все тебе расскажу, и обнимаю, целую его. А он все: не может быть! А потом приехала скорая, потом полиция, а еще позже — вы.

Николай нахмурился.

— Скажите, Лилия Михайловна, у вас были интимные отношения с Сергеем Платоном?

— Что, простите?

— Вы не расслышали вопроса?

— Расслышала. Я просто впервые слышу это имя. Кто это?

— Человек, которого застрелил ваш муж.

9

— Значит, Сорочан действительно знал погибшего? — спросила Наташа, сидя на кухонном диванчике и обняв ноги за колени.

Отхлебнув чаю, Николай посмотрел в район прикосновения тела супруги с сиденьем дивана.

— Что? — улыбнулась Наташа и стала разглядывать себя по бокам. — У меня толстый зад?

— У тебя самый распрекрасный зад из всех, которые я видел, — искренне восхитился он.

— Врун! — она порозовела. — А, кстати, сколько задов ты видел?

— О! — он закатил глаза. — Не забывай, мне пятьдесят восьмой год.

— Да, но ты ни разу не был женат.

— Это мне и давало возможность коллекционировать женские зады, не задумываясь о моральных обязательствах.

— Ах ты!

Она швырнула в него скомканный фантик от конфеты, но обертка, потеряв стартовую скорость, не долетела и до стола, позорно спикировала на линолеум.

— Да, он знал убитого, — становясь серьезным, продолжил Николай. — В связи с чем можно объяснить хотя бы один факт — его необъяснимую подавленность во время задержания.

— Откуда он его знал?

— Сорочан его нанял.

— Как это нанял? Куда?

— Следить за собственной женой.

Наташа уткнулась подбородком в колени, давая понять, что пропускает свой ход. Николай отодвинул от себя чашку.

— Я рассказал ему версию Лилии. Ну, про модельное агентство, про то, как ее шантажировали. У меня выхода другого не оставалось, понимаешь? Даже адвокат терялся: освобождаться под залог клиент отказывается, всю вину берет на себя, при этом несет какой–то бред о том, что убил по ошибке невиновного.

— Бред разрастается как снежный ком. Не продал же он свою жену этому самому виртуальному швейцарцу?

— Если верить его признанию, то нет. Более того, ни в какого швейцарца он не верит.

— Я сама уже ни во что из этой чуши не верю. А от убийства он, случаем, не отказался?

— В этом плане ничего не изменилось. Но убитый, если исходить из его показаний — не похититель, а нанятый Сорочаном, скажем так, шпик.

— С какой целью–то нанятый?

— С целью прояснения крайне странного поведения супруги. А началось все, по словам Сорочана, сразу после свадьбы. Ну, это необычное поведение жены. Ее практически не бывало дома, она с утра уезжала на своем Феррари, возвращалась поздно вечером и почти сразу ложилась спасть. Причем нередко — отдельно от супруга. Согласись, странное поведение во время медового месяца.