— Да, ради тебя бросаю запись, будем наслаждаться музыкой в комфортных условиях. Садись к столу!
Польщенная, девушка села в кресло, а я принес коньяк и закуску.
Юля рассказала, что поссорилась с Игорем. Причиной тому было его поведение на дискотеке, которую он вел вместе с Виктором. Диск-жокеи сами не танцуют, но Игорь изредка выходил на круг, и только с Юлей, вызывая этим зависть нимфеток. Все они фанатились привлекательными ведущими, хотя и старших их на десять — пятнадцать лет.
Но тут Игорь внаглую пошел танцевать с Фифой — эту кликуху дали юной фигуристой блондинке, поражающей публику ультрамодными шмотками, которые привозил ей папа из-за границы. Она вырядилась тогда в фосфоресцирующие лосины, накинув сверху только полупрозрачный топик, весьма условно прикрывающий верхнюю часть тела. Светящиеся в темноте высокие стройные ножки с блистающей аккуратной попкой вдрызг разбили сердце падкого на увлечения Игоря.
Юля не выдержала и сбежала с дискотеки, а на последующие звонки приятеля бросала трубку.
— Значит, друзья по несчастью? — чокнулся я с Юлей.
Я поставил «Модерн токинг». Вся молодежь западала на эту музыку. Голоса Томаса и Дитера, с четко выверенным влиянием на психику слушателя, отзывались в наших опустошенных сердцах печалью, которую хотелось заглушить.
Танцуя с девушкой, я с удовольствием целовал губы ее маленького ротика, что вызывало желание исследовать нижние губки на предмет соответствия их размера верхним.
Потом мы послушали «Бэд бойз блю», а на «Си-си-кетч» завалились в постель.
Мне было хорошо с милой, спокойной Юлей, совсем не похожей на бурную, энергичную Ларису.
И страстно хотелось исследовать незнакомое молодое тело.
Юля обнимала и целовала меня, позволила снять с нее бюстгальтер и заводилась от массажа маленьких сосков.
Фаукат как-то сообщил мне свою статистику: именно маленькие соски грудей, а не ротик, безошибочно свидетельствуют о малом размере заветной щелки.
Но Юля категорически препятствовала покушению на нижнюю часть тела. Она молча сопротивлялась, что вконец измучило моего изнывающего дружка.
Наконец удалось снять с нее трусики, я ощутил пальцами небольшие аккуратные пухлые губки.
Тут девушка взяла в руку мой рвущийся к удовлетворению снаряд и умелыми движениями быстро разрядила его на свой гладкий животик.
— Юля, ты что, девушка? — спросил я.
— А по-твоему, я мальчик? — отшутилась она.
Мы провели с ней половину ночи в мучительной сладостной борьбе, но она всегда удовлетворяла восстающего нахала своим маленьким кулачком.
— Возьми его в верхние губки! — попросил я.
— Нет, тогда ты точно изнасилуешь меня в нижние, — не согласилась Юля.
Наутро, не выспавшись, нам пришлось быстро-быстро собираться на работу.
Подремывая в кресле, размышлял я о странностях поведения великолепной стервочки. Совершенно не было на нее зла, наоборот, примешивалось уважение за стойкость по охране волнующей тайны неприступной крепости.
Слепки удивительных пальчиков словно отпечатались на кожице моего члена и продолжали возбуждать.
Вечером зазвонил телефон.
— Только не бросай трубку! — попросила Лариса.
Я не бросил.
— Ты не знаешь всей правды с Рустамом. Пусть я блядь в твоих глазах, но не согласись я, тебе бы не выбраться оттуда живым.
— Ты сама тянула туда.
— И это ты не понимаешь. Мне еще Костя сказал, а потом чечен, что если я не приеду, то нас подстерегут где-нибудь на дороге за зоной, и тогда он изнасилует меня на твоих глазах.
— Хочешь оправдаться?
— Думай, как хочешь.
Я молчал. Потом поймал себя на мысли, что только и жду повода оправдать Ларису. А она сказала заискивающим голосом:
— Слушай, приходи ко мне. Я пельменей настряпала, вина с собой не бери, у меня есть «Абсолют».
Кто хоть раз слышал мелодичный голос оторвы в трубке, еще не зная ее, уже очаровывался.
«Тебе бы работать в сексе по телефону», — сказал я как-то ей.
— Я же приглашаю только поговорить, — продолжила Лариса, уловив мое смятение, — ты продвинутый мэн, глупо прекращать всякие контакты!
— Хорошо, — сдержанно согласился я.
А ноги сами несли меня к дому соблазнительницы.
Лучезарное сияние лица девушки, открывшей мне дверь, ослепило.
Она широко раскрыла руки, намереваясь заключить в материнские объятия.
— Жить надо легче, а на вопросы смотреть ширше! — приготовила она неотразимый аргумент.
— Пошла ты к черту с домашними заготовками! — увернулся я. — Поговорить так поговорить.
— И с домашними пельменями тоже к черту? — продолжала улыбаться красавица.
— Нет, пельмени и «Абсолют» — на стол!
— Уже сварила, птенчик!
И как в ней уживались вместе нежность и насмешка?
Выпили.
— Сколько мы не виделись? — спросила Лариса.
— Две недели. Учишься уже?
— Учусь, а вечером дома одна. Не поверишь, за все время ни с кем не виделась, нигде не бываю, кроме колледжа.
— Ой ли? Все равно покоя не дают.
— Ну, конечно, Марина звонила, потом бросила, послала ее на три буквы.
— А обожатели?
— Вон один ходит, — кивнула она в сторону окна.
Я выглянул. Там, через дорогу, вдоль леса дефилировал Виктор с задумчивым видом байроновского Чайльд Гарольда.
— Этот не только звонит, но пытался прорваться с букетом гладиолусов.
