Отныне и вовек - [122]

Двухтысячное платье — не маленький подарок. Каким-то образом Джеффри сделал так, чтобы оно казалось ей не дороже шарфа или носового платка, но это не платочек.

Когда двадцать минут спустя Джессика показалась в дверях спальни, он был сражен. Дом, конечно, не был приспособлен к такого рода грандиозным посещениям и приемам. Джеффри вернулся к своим друзьям, чтобы переодеться, и приехал обратно в безупречном фраке с белым галстуком. Манишка была идеально накрахмалена. Он походил на киногероя тридцатых годов. Джессика улыбнулась, увидев его:

— Сэр, вы прекрасно выглядите.

— Мадам, вы и понятия не имеете, как вы сногсшибательны.

— Должна признаться, все превосходно. Но я чувствую себя Золушкой. Ты уверен, что в полночь я не превращусь в тыкву?

Джессика все еще была смущена такой экстравагантностью, но по какой-то причине не придавала этому значения.

Приключение начинало забавлять ее.

— Ты готова, дорогая?

Обращение «дорогая» прозвучало впервые, но она была не против. Джесси могла к нему привыкнуть. Она посчитала, что может привыкнуть ко многому, если постарается.

— Да, сэр. — Она посмотрела на свои обнаженные руки и пожалела, что у нее нет ни украшений, ни перчаток. На приеме такого ранга необходимы длинные перчатки и драгоценности.., драгоценности…

— Подожди-ка секунду, Джеффри. — Ведь она привезла их с собой, что совершенно вылетело у нее из головы.

— Что-то случилось?

— Нет, нет.

Джессика таинственно улыбнулась и бегом вернулась в спальню. Там она нагнулась, чтобы выудить крошечный сверток, привязанный к нижней части кровати. Единственное место для тайника, которое пришло Джессике в голову. Но ей так хотелось привезти их с собой. Она быстро вынула сверток и открыла его, вытащив замшевый футляр, из которого выпал драгоценный камень. Еще более красивый, чем обычно. На мгновение ее сердце замерло, когда она его увидела. Он воскресил в памяти так много печальных воспоминаний, а сколько радостных — и не перечислить. Вот оно на маминой руке… потом она забирает его для Яна.., кладет обратно после окончания суда. Кольцо с изумрудом. Джесси никогда не могла заставить себя носить его просто как украшение, как вещь, как побрякушку. Но сегодня вечером был именно тот случай, когда она могла с гордостью надеть его как семейную реликвию. Совершенство. Слезы подступили к ее глазам, когда кольцо оказалось у нее на пальце. Джесси не сомневалась, что мама одобрила бы ее выбор.

— Джессика, чем ты там занимаешься? Нам нужно еще доехать до Лос-Анджелеса. Поторопись!

Она улыбнулась сама себе. Именно то, что ей было нужно. Она захватила с собой еще пару жемчужных сережек, которые Ян подарил ей много лет назад. Бросив последний взгляд в зеркало и улыбнувшись, Джессика крикнула:

— Иду!

— Все в порядке?

— Замечательно.

— Готова?

— Да, сэр.

— И кстати, я забыл дать тебе вот это, — сказал он, протянув ей две коробочки — вытянутую плоскую и маленькую квадратную.

— Еще? Джеффри, ты с ума сошел! Что ты делаешь? — Словно сегодняшний день выпал на Рождество. Почему он был так щедр?

Джессика не нуждалась в его подарках, однако он выглядел таким обиженным, когда она отказывалась, что она не выдержала и открыла коробочки. Ни один мужчина прежде не преподносил ей ничего подобного.

Она начала с вытянутой плоской коробки, и тут Джеффри неожиданно произнес:

— Джессика, как мило. Какое необычное украшение. — Он любовался кольцом ее матери. Тогда она подняла дрожащую руку к его лицу. — Оно много для тебя значит, верно? Она кивнула, а потом, после паузы, его голос смягчился:

— Твое обручальное кольцо?

— Нет. — Она с гордостью посмотрела на него. — Моей мамы.

— Правда?.. Она… — Так вот почему Джессика никогда не упоминала о своей семье. Она рассказала ему о брате, но никогда — о родителях. Теперь он понял.

— Да, она и мой папа умерли почти одновременно… Но я никогда.., никогда не носила его.

— Очень признателен, что ты надела его ради меня.

Он нежно приблизил к себе ее лицо и с величайшей осторожностью поцеловал, что вызвало в ней трепет. Потом отстранился и улыбнулся:

— Продолжай. Посмотри, что в коробочках.

Она совершенно о них забыла. В длинной плоской коробочке лежали перчатки, о которых она мечтала, одеваясь. Словно он читал ее мысли. В который раз.

— Ты обо всем позаботился! Как ты узнал мои размеры?

— Дама никогда не должна задавать такие вопросы, Джессика. Предположим, что я слишком хорошо знаю женщин.

— Ага! — Подобная мысль позабавила ее.

Она перешла к следующей коробочке, достаточно маленькой, чтобы уместиться у нее на ладони. Джеффри с интересом следил за ней, когда она сняла оберточную бумагу и добралась до крошечного темно-синего кожаного футляра. Открыв его, она восхищенно воскликнула:

— Господи, Джеффри! Нет! — Джесси не знала, была ли она рада или разгневана.

Он осторожно взял коробочку из ее рук и, вынув бриллиантовые серьги-слезинки, приложил их к ее ушам.

— Как раз то, что тебе нужно. Надень.

Завуалированный приказ? Джессика сделала шаг назад и посмотрела ему в глаза:

— Джеффри, я не могу. Я правда не могу. — Бриллианты?

Она едва его знала. А ведь серьги не крошечные. Роскошные, но она была категорически против. — Джеффри, извини.