Отныне и вовек - [374]

Шрифт
Интервал

— Всю жизнь жить с таким чудовищем, как я, — неужели тебя радует такая перспектива? —сдавленно спросил Хомс.

— Не очень, — весело ответила она. — Но меня немного утешает мысль, что тебе придется всю жизнь жить со мной.

— Боже мой! — трагически воскликнул Хомс. — Откуда в тебе столько жестокости? И ты еще сидишь и улыбаешься! Как ты можешь?! После всего, что ты сделала! А твои обязанности перед семьей? Они для тебя ничего не значат? Мы ведь прожили вместе столько лет. Ты об этом не думаешь? А сын? Это же твой ребенок! Наш ребенок! Он для тебя тоже ничего не значит? Неужели тебе не стыдно?

— Ты знаешь, не стыдно, — сказала Карен. — Нисколько. Странно, правда?

— А должно быть стыдно!

— Я знаю. И все равно не стыдно. Ужас, да?

— Ужас?! — в бешенстве завопил Хомс. — Женщина из такой семьи! Дочь таких родителей! С таким воспитанием! Так удачно вышла замуж! Сыну уже десять лет! И все, что она может сказать, — «ужас»?!

— Я и сама не понимаю, — весело улыбнулась она.

Его железное здравомыслие вдребезги разбивалось об эту несокрушимую броню беспечности.

— Ты хотя бы понимаешь, что ты со мной сделала?

— А что я с тобой сделала?

— Разрушила нашу семью, вот что! Исковеркала всю мою жизнь. Ты же моя жена. Я тебе верил.

— Ну извини. Ради бога, извини. Я это вполне искренне. Извини, что из-за меня у тебя все так плохо. Только, наверное, тут уж ничего не поделаешь.

— Как ты думаешь, почему я шел на все это? — Хомс широко развел руки. — Ради чего?

— На что на все?

— Ну как же? Ради чего я рвал себе пуп с этой несчастной боксерской командой? Ради чего пресмыкался перед Делбертом и Слейтером? Унижался? Ползал на брюхе?

— Не знаю. А ради чего?

— Ради чего?! Ради тебя! Потому что ты моя жена и я тебя люблю. Ради тебя, ради нашего сына, ради нашей семьи!

— Я всегда считала, что ты это делал ради карьеры, — сказала Карен.

— А зачем, по-твоему, люди делают карьеру? Ты думаешь, только ради денег? Ради власти?

— Мне казалось, что да.

— А зачем они нужны, деньги и власть? Зачем они человеку, если он остается один? Карьеру делают ради жены и детей. Каждый мужчина старается обеспечить жене и детям то, чего не имел сам. Чтобы им лучше жилось. Чтобы у него был свой дом. И семья.

— Тогда, наверно, я просто неблагодарная, — сказала она.

— Неблагодарная, — уныло повторил Хомс. — Карен, боже мой, ты хоть думай, что говоришь!

— А может, я безнравственная, — шутливо сказала она. — Может, это у меня в крови.

Последний заряд здравомыслия бессильно разбился о неуязвимую броню, и Хомс вдруг обнаружил, что непонятным для себя образом перешел из наступления в оборону. Он молил о пощаде.

— А если все жены начнут так себя вести? Что тогда будет с Америкой?

— Даже не представляю, — сказала Карен. — Честно говоря, о таком варианте я не задумывалась.

— Когда рассказывают про чужих жен — это одно. Но чтобы твоя собственная жена…

— Значит, ты никогда не думал, что такое может случиться и с тобой?

— Такое?! Да если бы мне кто-нибудь об этом заикнулся, я бы его убил! Я старался не верить. Я себя уговаривал, что это неправда. Терпел, сколько мог.

— Но тем не менее случилось. И не с кем-нибудь, а с тобой. Правильно?

Хомс глупо кивнул.

— Я убеждал себя, что мне только кажется.

— А раз случилось, то никуда от этого не денешься. Правильно?

— Я — мужчина, и тебе не понять, что я чувствую.

— Да, наверно.

— У мужчин все иначе. Они к таким вещам относятся по-другому. Женщины знают, что для мужчины это ничего не значит. Но когда такое позволяет себе твоя собственная жена, это для мужчины страшный удар. У него развивается комплекс мужской неполноценности.

— А почему, интересно, мужчины относятся к этому не так, как женщины? — сказала она.

— Не знаю, — подавленно пробормотал Хомс. — Знаю только, что не так.

— Давай вот что сделаем. — Карен весело улыбнулась. — День чудесный, и я, пожалуй, пойду сейчас пройдусь. Потом загляну в клуб, пообедаю. У меня аппетит разыгрался. А ты тем временем успеешь все решить.

— Что решить?

— Как ты будешь жить дальше.

— Нет, ты пока не уходи, — попросил Хомс. — Давай сначала во всем разберемся.

— Я думала, мы уже разобрались.

— Нет. Ты же мне ничего не сказала.

— А что я должна сказать?

— Я готов тебя простить. Скажи мне, где ты была и с кем. Честно сама признайся, и я тебя прощу.

— Ты уж извини, но как раз этого ты никогда от меня не узнаешь.

— Рано или поздно все равно расскажешь.

— Это почему?

— Вот увидишь. В конце концов, я твой муж. Ты не сможешь скрывать это от меня всю жизнь.

— Господи, — Карен улыбнулась. — Ну прямо из Хемингуэя. Скрывать от тебя я ничего не собираюсь. Просто не скажу, и все. Зато скажу кое-что другое. Я тебя один раз уже обманула. Давно. И ты об этом ничего не знал. Вполне возможно, когда-нибудь я тебя снова обману. Мало ли как сложится. Я думаю, ты должен это учесть, прежде чем что-то решишь. Мне кажется, нам с тобой пора изменить условия нашего соглашения. Понимаешь?.. Ладно, ты пока посиди здесь и подумай, — сказала она тоном заботливой матери. — Не мучайся, успокойся и реши, как ты хочешь, чтобы все было. Захочешь со мной развестись — хорошо. Не захочешь — тоже хорошо. Как решишь, так и сделаем… Сейчас придет из школы Дейне — зачем ему видеть, как мы скандалим, правильно?


Еще от автора Джеймс Рамон Джонс
Отсюда и в вечность

Роман американского писателя в острой обличительной форме раскрывает пороки воспитания и дисциплинарной практики, существующей в вооруженных силах США.Меткими штрихами автор рисует образы американских военнослужащих — пьяниц, развратников, пренебрегающих служебным долгом. В нравах и поступках героев романа читатель найдет объяснение образу действий тех американских убийц и насильников, которые сегодня сеют смерть и разрушения на вьетнамской земле.


Только позови

Изданный посмертно роман выдающегося американского прозаика Джеймса Джонса (1921–1977) завершает цикл его антивоенных романов. С исключительной силой изобразил он трагедию тех, кто вернулся с войны. Родина оказалась для своих сыновей самодовольной, равнодушной и чужой страной. Роману присущ ярко выраженный антивоенный пафос, он звучит резким обличением американской военщины.


Тонкая красная линия

Рассказывая о боевых действиях одного из подразделений сухопутных войск США против японской армии в годы второй мировой войны, автор в художественной форме разоблачает быт и нравы, царящие в американской армии.Роман позволяет глубже понять реакционную сущность современной американской военщины и ее идеологии, неизлечимые социальные пороки капиталистического образа жизни.Книга предназначена для широкого круга читателей.



Не страшись урагана любви

Герой романа — драматург Рон Грант, находящийся в зените славы, — оказался запутанным в сложный любовный треугольник. И он пытается бежать от всех жизненных проблем в таинственный и опасный подводный мир. Суровым испытаниям подвергается и пламенная любовь к Лаки, девушке сколь красивой, столь и неординарной. Честность, мужественность, любовь, чувственность, дружба — все оказывается не таким простым, как казалось вначале. Любовь спасена, но теперь к ней примешивается и чувство неизбывной горечи.


Современная американская повесть

В сборник вошли повести шести писателей США, написанные в 50–70-е годы. Обращаясь к различным сторонам американской действительности от предвоенных лет и вплоть до наших дней, произведения Т. Олсен, Дж. Джонса, У. Стайрона, Т. Капоте, Дж. Херси и Дж. Болдуина в своей совокупности создают емкую картину социальных противоречий, общественных проблем и этических исканий, характерных для литературы США этой поры. Художественное многообразие книги, включающей образцы лирической прозы, сатиры, аллегории и др., позволяет судить об основных направлениях поиска в американской прозе последних десятилетий.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.


Рассказы

В настоящем издании представлены повести и рассказы двух ведущих представительниц современной прозы США. Снискав мировую известность романом «Корабль дураков», Кэтрин Энн Портер предстает в однотомнике как незаурядный мастер малой прозы, сочетающий интерес к вечным темам жизни, смерти, свободы с умением проникать в потаенные глубины внутреннего мира персонажей. С малой прозой связаны главные творческие победы Юдоры Уэлти, виртуозного стилиста и ироничного наблюдателя человеческих драм, которыми так богата повседневность.


Американская повесть. Книга 1

В состав тома «Американская повесть» (книга первая) входят произведения, отражающие как различные направления в литературе США, так и реальную жизнь этой многообразной по социальным традициям, природным условиям и бытовому укладу страны. Это шесть произведений, представляющих развитие жанра повести в США в XIX веке. Среди писателей, входящих в сборник, — Г. Торо, Г. Мелвилл, Дж. Кейбл и др.


Случай в июле

Эрскин Колдуэлл (Erskine Caldwell, 1903–1983) родился в городке Уайт-Оукс (штат Джорджия) в семье пресвитерианского священника. Перепробовав в юности несколько различных профессий, обратился к газетной работе. С начала 1930-х гг. — профессиональный писатель. В своих книгах Колдуэлл выступает как крупнейший знаток Юга США, социального быта «бедных белых» и негров. Один из признанных мастеров американской новеллы 20-го века, Колдуэлл был в СССР в первые месяцы войны с фашистской Германией и откликнулся серией очерков и книгой «Все на дорогу к Смоленску!».Повесть «Случай в июле» («Trouble in July») напечатана в 1940 г.


Поэзия США

В книгу входят произведения поэтов США, начиная о XVII века, времени зарождения американской нации, и до настоящего времени.