2-й донской казачий полк оказался единственным, вырвавшимся из той бойни, которую устроил Львов полковнику Половцеву, почти без потерь. 67-й Тарутинский и 68-й Бородинский пехотные и 2-й лейб-гусарский Павлоградский полки потеряли до половины личного состава, 34-й Севский буквально полег под сосредоточенным артиллерийским и пулеметным огнем. 15-й уланский Татарский полк сдался в полном составе, во главе со своим командиром, полковником Полтарацким[163].
Сильнее всего досталось 36-му Орловскому пехотному и 3-му Уральскому казачьему полкам. Полковник Половцев собрал в кулак свои бронеавтомобили и попытался прорваться через шоссе к железной дороге. Зачем ему это понадобилось, никто уже никогда не узнает: у Анненкова его ждала не просто горячая, а прямо-таки раскаленная встреча. Но, так или иначе, Половцев атаковал автобронедивизион, подкреплённый автомобильными зенитками. Львов отогнал от зенитного орудия номер два наводчика и лично сжег два броневика, а потом долго и тщательно гвоздил отчаянно рвущихся орловцев. Он так увлекся этим занятием, что прозевал фланговую атаку уральцев. Опомнился лишь тогда, когда казаки уже ворвались на позиции дивизиона.
Глеб свалил полдесятка противников из ППШ, но потом схлопотал скользящий удар шашкой по голове и отключился. Заметивший это Чапаев дико завопил: «Командира убили!», от чего артиллеристы озверели по полной программе и буквально в упор расстреляли казаков. Вернувшиеся бронеавтомобили разогнали уцелевших, и тут к ним во главе конвойной сотни примчался Анненков. Увидев обезумевшего от горя Чапаева и Глеба с залитой кровью головой, Борис Владимирович почернел лицом и, прежде чем кто-то успел его остановить, кинулся в погоню. Из уральских казаков спаслись лишь те, кому хватило ума прикинуться мертвыми.
Когда же Анненков вернулся, то застал следующую картину: Львов, с замотанной окровавленными бинтами головой, стоял возле чудом уцелевшего телеграфного столба, на котором дергалось свежеповешенное тело в казачьем чекмене.
– Это кто? – только и смог спросить Борис.
– Это не «кто», а «что», – спокойно ответил Глеб. – Это, видишь ли, полковник Половцев. Редкая сука и один из организаторов свержения твоего будущего тестя…
– А твоего? – опешил Анненков.
– Ну, не знаю… Туманно как-то все… – протянул Львов.
– А чего он – «сука»?
– После революции удрал в Англию, а потом как-то вдруг оказался хозяином кофейной плантации в Восточной Африке и директором казино в Монте-Карло[164]. С чего бы это, а?
– Ага, – задумчиво согласился Борис. – Ладно, ты как?
– Голова болит…
– Неужто сегодня поститься будешь и спать один ляжешь? – в деланном изумлении округлил глаза Анненков.
– Ну, это – вряд ли… – с интонациями товарища Сухова ответил Глеб, и оба рассмеялись.
А мимо них неумолимо, точно смерть, шли на Петроград батальоны Отдельной Георгиевской патроната Императорской фамилии штурмовой дивизии…
Революция и революционные преобразования в России
Революционные преобразования в нашей стране давно назрели и перезрели, как и полная модернизация общества. Перевод его на новые, индустриальные рельсы.
Страна, занимающая одну шестую часть всей обитаемой суши, не может не находиться в центре внимания борьбы за ресурсы и контроль за глобальными транспортными путями.
И только сильная экономика, современная и передовая армии и грамотный народ в состоянии защитить себя от поползновений любого внешнего врага.
Но что мог сделать Николай Романов, связанный по рукам и ногам горой условностей сословного общества, хороводом казнокрадов и старой, разваливающейся системой управления? То, что он и сделал, передав управление страной, в руки самого народа в лице его передовой части – партии большевиков, выросшей из народа и являющейся самим народом в своих представителях на местах и в центральном аппарате.
Значит ли это, что мы должны полностью уничтожить старые системы управления и всю экономическую систему для постройки нового общества?
Нет, товарищи. Как ни уничтожай старое, но новых людей нам только предстоит воспитать. И это десятилетия. А управлять по-новому нужно уже сейчас, сегодня.
Огромное количество обученных специалистов осталось от прежней системы. Военные, инженеры, учителя и научные работники. И всё это наши с вами люди. У новой России нет и не может быть лишних людей. Каждый гражданин нужен и ценен. И мы не будем надевать идеологические шоры при взгляде на специалистов той, старой России.
Встроить старое в новые отношения, изменить его так, чтобы оно, это старое работало для новых целей – первоочередная задача партийно-хозяйственных органов.
Конечно, мы не должны проходить мимо случаев контрреволюционной пропаганды или противоправных действий. Но всегда и везде нужно чётко разделять непрофессионализм, некомпетентность и головотяпство от преступного умысла и антигосударственной деятельности.
Сейчас старым специалистам очень тяжело. Рухнул их мир, в котором они выросли и воспитывались. Рухнуло всё, что они строили и создавали, и на этом месте возникает нечто новое и часто, пугающее своей новизной. И кто как не люди новой, революционной формации должны протянуть руку помощи этим людям, потерявшим привычный жизненный уклад.
