Отложенное убийство - [14]

На мысль о сходстве между двумя городами Турецкого навела промелькнувшая на углу табличка с названием улицы: «Тимирязевская». Александр Борисович вспомнил, что в Москве тоже есть улица Тимирязевская. А также, напоминая о московской топонимике, в Сочи имелись улица Островского и улица Воровского, улица Чехова и улица Гончарова, улица Каширская и улица Армянская. В Сочи был даже — вот смех! — Цветной бульвар.

«Названия — это, конечно, не главное, — продолжал вести свои мысленные заметки Турецкий. — Тем более в Сочи полно и своих названий, несущих отпечаток южного колорита: всякие там Инжирные, Абрикосовые, Виноградные, Бамбуковые… Дело в том, что как Москва, так и Сочи — города, предоставляющие чрезвычайные возможности. За овладение ресурсами и там, и там идет борьба — между бандитами и органами правопорядка, между разными бандитскими группировками. И с конкурентами там и тут расправляются жестоко. Крайне жестоко…»

Хоронили Липатова при большом стечении народа: и сочинского, и приезжего. Многих Борис Никифорович раздражал своей бескомпромиссностью, и они явились, чтобы увидеть его в гробу; еще большему количеству людей сделал добро, и они пришли, чтобы отдать ему последнюю дань уважения. Лицо, более не искаженное страданиями, благообразно выглядывало из венков и букетов, притушевывающих бледность смерти. Погода воцарилась веселенькая, с пением раздухарившихся птичек, с полоскавшимся высоко и ослепительно влажным, полным стремительно бегущих облаков небом, и не понять было: уместна ли в день погребения такая погода, или лучше было бы, чтобы на свежую могилу лил дождь? Вдова на похоронах не плакала: перегорела. Сослуживцы Бориса Никифоровича старались выражать молчаливое сочувствие и мужественную скорбь. В нескольких скупых речах, произнесенных на кладбище, прозвучало упоминание о том, что безвременная смерть прокурора Липатова не останется безнаказанной и карающая рука правосудия настигнет убийцу.

Эта самая карающая рука правосудия, по идее, принадлежала Александру Борисовичу Турецкому, которому поручили вести еще и дело об убийстве Липатова, справедливо полагая, что оно напрямую связано с делом «Хостинского комплекса». И, вернувшись с кладбища, он привычно погрузился в кипы документов. «Ищи, кому выгодно» — этого заведенного древними римлянами правила никто не отменял. Кому еще, кроме хостинских братков, понадобилось бы убивать прокурора города Сочи? Задача заключалась в том, чтобы вычислить исполнителя. На этом пути Турецкий видел три варианта.

Во-первых, исполнителем мог стать какой-то неучтенный член «Хостинского комплекса», который, в отличие от своих менее удачливых собратьев, не «грел сейчас нары СИЗО № 1. Не исключено, что, по мнению Славы, это был печально знаменитый Зубр. А может, и не сам Зубр, а некто, назвавшийся его кличкой.

Во-вторых, те «хостинцы», кто благодаря объединенным усилиям Липатова, Воронина и приезжих защитников правопорядка попали на нары, имели возможность через третьих лиц нанять киллера из пришлых, чтобы он расправился с Липатовым. Страна чудес, один побег Сапина чего стоит!

И, наконец (но не в последнюю очередь), убить Липатова мог и сам сбежавший Сапин. Описание внешности в общих чертах совпадает: молодой блондин среднего роста тюремную одежду наверняка сразу же сменил на цивильную… И сроки побега совпадают с возможностью совершить это убийство! Главное, что препятствовало Турецкому принять эту версию в качестве рабочей, — упомянутая свидетельницей деталь: «шершавое лицо». Что это: плод разгулявшегося воображения девушки, по мнению которой убийца обязан быть уродлив, или реальная важная примета? У Сапина, судя по фотографиям, не отмечалось никаких дефектов на коже лица. В тюрьме он аккуратно брился, в целом показал себя как завзятый аккуратист… Нет, вряд ли это он!

Превозмогая естественную жалость к убитому прокурору, Турецкий вчитался в результаты судебно-медицинской экспертизы. Смерть наступила от первых ранений, повредивших сердечную сумку и крупные сосуды средостения. Третья и четвертая пули застряли в портфеле, которым прикрывался раненый Липатов, упав на спину. Контрольного выстрела в голову убийца не произвел. С одной стороны, это могло свидетельствовать о малоопытности киллера, упустившего такой важный момент своего ремесла, с другой — о его самоуверенности: он был настолько уверен, что Липатов уже покойник, что не стал его добивать. То, что Борис Никифорович скончался, позволяет признать более весомой вторую версию, не так ли?

Возможно ли, чтобы тот, кто убрал Липатова, был официальным киллером «Хостинского комплекса»? Безумная мысль, которую несколько дней назад аргументированно оспорил бы сам Турецкий. Трудясь над «хостинским делом», он не разделял гипотезу, что «хостинцы» имели такового. Скорее всего, полагало следствие, совершенные за много лет убийства были делом разных людей. Разный почерк, разные обстоятельства. В отдельных случаях убийц удалось установить, в других — нет. Но не могло ли так случиться, что самые громкие преступления «хостинцев» совершены одной рукой? В них, если приглядеться, можно было заметить что-то общее… Точность выстрела? Нет, даже не это… Демонстративность? Пожалуй, да.