Отложенная война - [145]

– А где Евсиков?

– Там остался. На опушке затаился. Продолжает вести наблюдение. Мне он сказал, чтобы я, как вам доложу, возвращался.

– Хорошо, Игнатов, – согласился Лева, – возвращайся. Напрасно не рискуйте, как метров на двести к вам приблизятся – бегом сюда. В бой с ними не вступать. Метров сто пробежите по дороге, а потом бегите между деревьев, чтобы вас не подстрелили. Выполняй.

Пропала связь с комбатом. Или провод перебило, или неприятности на его НП. Со стороны обратного склона высотки, где располагался его блиндаж, донеслась трескотня выстрелов, пулеметные и автоматные очереди, хлопки ручных гранат. Лева остался самым старшим над своими двумя гаубицами. Где-то за его вторым орудием располагались еще два орудия второго огневого взвода со своим взводным младшим лейтенантом. Но связи с ними не было. Лева велел связисту бежать по проводу к комбату и или устранить обрыв на линии, или, если его нет, осторожно выяснить обстановку на его НП, вернуться и доложить. В бой не вступать. Пряхин, пригнувшись, пропуская через руки провод, побежал вдоль него на вершину холма. Стрелять без корректировки, просто в белый свет, было бесполезно – Лева скомандовал прекратить огонь.

Выйдя на узкую просеку, по которой батарея заезжала на позиции, Лева в бинокль посмотрел в сторону, откуда могли появиться немцы, где на опушке прятались его дозорные. Решение пришло быстро. На узкой дороге их гаубица на прямой наводке тоже чего-то значила. Не убегать же, в конце концов. Лева громко позвал к себе весь расчет второго орудия. Встревоженные бойцы подбежали. Лева рассказал красноармейцам, свой план. Одного из батарейцев он послал во второй взвод, чтобы доложить об этом плане. Если там есть их взводный – пускай он принимает командование над всей батареей и, если такой план действий его не устраивает, предложит свой – если младшего лейтенанта там нет, пусть расчеты слушаются его – он, сержант Гороховский, берет общее командование на себя.

Два расчета вместе выкатили тяжелую гаубицу по пологой аппарели из окопа на просеку и развернули вправо. Несколькими ударами кирки выбили глубокие ямки под лемехи сошников разведенных станин, вбивать бревна было уже некогда – оставили так. Подтащили тяжелые укупорки со снарядами и гильзами. В несколько лопат дружно нагрузили уже опустошенные деревянные ящики более рыхлым, чем земля под ногами, грунтом брустверов, утрамбовали и составили их в несколько рядов поперек дороги, прикрывшись чуть выше пояса. Срубленными тонкими деревцами и кустами замаскировали позицию. Гаубицу сразу зарядили осколочно-фугасной гранатой с взрывателем, поставленным «на фугас», с замедлением взрыва, и гильзой с полным метательным зарядом, для максимального по силе удара. Наводчик с помощью замкОвого навел ствол орудия на видимый, слегка загибающийся через 300 м конец просеки.

Вернулся посланный во второй взвод боец. И не один, с ним прибежали его комвзвода-2 с лицом, покрытым выступившими каплями пота, полноватый младший лейтенант Доротов и пять красноармейцев. Взводный полностью поддержал план Гороховского. Похвалил за инициативу и к Левиному облегчению принял на себя временное командование над батареей. Оказывается, во время бомбежки во втором взводе находился политрук батареи Левченко. Не уберегся. Получил ранение и лежит перевязанный в бессознательном состоянии. Три остальных орудия, не выкатывая наверх из окопов, развернули вправо и, ориентируясь по карте и буссоли, навели примерно на северную опушку рощи, откуда начиналась просека, и можно было ожидать незваных гостей.

Вернулись два запыхавшихся разведчика, карауливших у этой опушки.

– Идут, – выдохнул Игнатов. – Мы примерно посчитали: к нам завернули пять танков и шесть бронетранспортеров. Вдали за ними еще прут. Но не к нам. Мимо проходят.

– Танки какие? – спросил Доротов.

– Разные, – пожал плечами плохо запомнивший картинки с германскими танками Игнатов. – В основном, с тонкими пушками. Они впереди, но есть и с толстыми короткими да, и сами танки крупнее.

– Эх, ты, артиллерист, фашистские танки не мог выучить, – покачал круглой головой младший лейтенант. – С толстой короткой пушкой, скорее всего, – или средний Т-IV, или какой-нибудь из легких чехословацких, а с тонкой, если ты пулемет за пушку не принял, – Т-II. Ладно. Подползут – встретим.

Доротов велел Гороховскому выделить из двух своих орудийных расчетов пять человек и посадить их с карабинами наизготовку в гаубичный окоп – пусть из-за бруствера за лесом наблюдают – будут пехотным прикрытием. Приведенных с собой красноармейцев из своего взвода, он отправил на другую сторону просеки и велел им тоже приготовить себе стрелковые позиции, для обороны с той стороны. Внимательно всматривающийся в бинокль через ветки маскировки Лева спокойно и четко проговорил:

– По переднему танку. Орудие к бою. Наводить в корпус.

Прильнувший к окуляру прицела наводчик, быстро вращая маховик поворота, ловил в перекрестье появившийся из-за изгиба просеки серый лоб танка со смещенной к левому борту покатой башней. Заряжающий привычно отошел, держа обеими руками шнур спуска, назад. Замер в нервном ожидании с рукой на маховике вертикальной наводки и замкОвый.