Откуда ты, Жан? - [31]

Но тот не просыпался. Тогда Ваня потряс его за плечо:

— Вставай!

— А что случилось?

— В дом воры лезут…

— Какие воры? Я ничего не слышу.

— А ты прислушайся. Ходят на чердаке… Вот, вот! Разгребают землю…

— Кошки, — решил Харис…

— Да нет же, не кошки.

— А может, леший?..

— Сам ты леший.

Наверху кто-то чиркнул спичкой,

— Давай огонь, — вскочил Харис.

Ваня, встав на цыпочки, потянулся к стене рукой, — тишину дома нарушил щелчок выключателя, но свет не зажёгся.

— Провод перерезали! — прошептал Ваня.

Он дрожал то ли от страха, то ли от предчувствия беды, которая вот-вот обрушится им на голову.

— Это Губа со шрамом.

— Какая губа? — не понял Харис.

— Тот вор, что зарезал Машку. Его сюда привёл Косой. Они теперь хотят украсть вещи Пелагеи Андреевны. Ключ от сундука у меня требовали… — Ваня задохнулся и, чтобы не кашлянуть, закрыл рот ладонью.

— Вот оно что! — удивился Харис. — Вчера Косой и приходил за этим?

— Да… Раз я не согласился, решили теперь через крышу…

С потолка на пол посыпался мусор.

— Что же нам делать? Разбудить хозяйку?

— Пока не надо.

Ваня зажёг спичку. Подняв её над головой, осмотрелся. Пелагея Андреевна, уткнувшись в подушку, спокойно спит. Рядом растерянный Харис. Фикус в углу с опущенными пыльными листьями, кажется, тоже замер в ожидании, что спокойствие будет нарушено. Пианино просит: я проспало тут всю жизнь и мой сон, пожалуйста, не прерывайте. А вот сундук со звоном, будто внутри у него зажжён огонь, сверкает красноватыми полосками железа. И дева Мария на иконе, что-то чувствуя, наклонилась к сундуку в тревожном ожидании. Ваня снова посмотрел на Пелагею Андреевну. Спит безмятежно. Вон и бородавчатый ключ торчит…

Спичка погасла.

— Давай другую, — шепнул Харис.

На этот раз Ваня зажёг свечку под иконой. Мальчишки прислонились к печке. Две короткие доски на потолке уже приподняты. Когда зажёгся в комнате огонь, те, что были наверху, замолкли, стали совещаться шёпотом. Кровать и печка им, должно быть, не видны.

В доме стало тихо. Каждая сторона ломает голову, что делать дальше. Ваня взял из печного проёма фунтовую гирю и снова положил её — не годится. Потом заглянул в горшок с маслом, потрогал стеклянную банку, наполненную ржавыми гвоздями, — не то. Прошёл осторожно к столу и, выдвинув ящик, достал оттуда нож и вилки.

Харис вдруг оживился, вытащил из кармана медноствольный самопал с деревянной ручкой.

— Помнишь, в прошлом году сделали. Сегодня нашёл в чулане. Думал, бабахнем в последний раз на берегу Казанки, потом закинем. И заряд цел. Прихватил вот сюда, как знал.

— Хорошо, — обрадовался Ваня.

Потолок вдруг затрещал. Мальчишки, прижавшись к печке, затаили дыхание: наверху отдирали доску.

— Не трусь, браток! — послышался шёпот.

«Он! Губа со шрамом!» — подумал Ваня.

— Может, высадим окно и позовём на помощь? — I спросил Харис шёпотом.

Ваня мотнул головой:

— Нельзя. А ну, дай мне…

Сверху кто-то уже просунул в дыру ногу. И в этот момент дом содрогнулся от выстрела,

— Грабят! Караул! — закричала внезапно вскочившая с кровати Пелагея Андреевна. Пощупав ключи на поясе, она выхватила из рук Вани самопал и с криками: «Застрелю! Как собак застрелю!», — заметалась по комнате.

Воры убежали, гремя ботинками по железной крыше…

Твёрдое решение

Мальчишки поднялись рано утром.

Ваня, не сомкнув больше глаз, всё думал: как быть? Если поймают Губу с Гумером и узнают, чем они занимались, добра не жди. «Дружки» его не пощадят. Ещё нарасскажут то, чего не было. Конечно, и фотокарточки пустят в ход. Вот как бывает: чуть неверно шагнул, и покатишься вниз, как снежный ком с горы. Если бы в тот раз не послушался Нигмата и не сел в эту лодку, не сгорал бы теперь от стыда и не дрожал от страха.

Он тогда подумал, что едут рыбачить на Волгу. А вместо рыбы, выходит, в бредень попал сам. Пировал с ними, ел ворованную козу, видел, как погиб Нигмат, и, самое главное, скрыл преступников. Если бы не удрали они с чердака, напугавшись неожиданного выстрела, неизвестно, чем бы всё кончилось. Может, лежали бы в доме одни трупы…

— Харис, поймают ли воров?

— Конечно. Рано или поздно, всё равно поймают.

— Как думаешь, пожалел бы нас Губа?

— Ни за что!.. На этот раз и ты меня выручил, Ваня. Теперь мы с тобой квиты.

Они уселись на солнце у дома. Пыль, в которой купаются куры, уже согрелась. Проснулись круглые, как горошина, жучки. Харис взял одного в руки. Жучок сразу присмирел, потом посидел немного, расправил крылышки и вдруг улетел,

— Гляди, чего надумал, — хотел поймать его Харис, но не смог.

Открылось окно. Прищурив ослеплённые солнцем глаза, выглянул Николай.

— Вы что, ребята? Или вас прогнали? — спросил он.

— Да нет. Соседка чуть свет куда-то ушла.

— Сами-то чего пасмурные? — Он вытащил из-за пазухи Вани самопал, посмотрел на него и присвистнул. — Понятно… Я слыхал ночью выстрел. Не вы ли?

— Мы. А что нам оставалось делать?.. Летать мы не можем…

— Час от часу не легче, — сказал Николай и подозвал Хариса и Ваню ближе к себе: — Вот что, ребята, надо нам поговорить…

Но поговорить толком им не дали. К воротам семенила Пелагея Андреевна. Она не стала заходить в калитку, а остановилась за забором, помахав Ване и Харису рукой: