Откуда родом варяжские гости? - [11]
А.А. Куник, защищая шведских норманистов, писал, что они считали Рюрика выходцем из Швеции «с ссылкой на Киприана», поэтому «представляется на произвол каждого, считать ли основателем норманистики Киприана…».[100] В.В. Фомин, однако, указывает на другой вариант речи Киприана, который содержится в путевых записках Даниэля Юрта де-Гульфреда, хранящихся в Государственном архиве Швеции.
«… Как то явствует из старинных летописей, имели новгородские господа испокон у себя своего великого князя. И что с самого начала никаких дел с московскими господами не имели. И ещё оповестил о том, что последний из их великих князей был из Римской империи по имени Родорикус».[101]
Этот факт, кстати, косвенно свидетельствует о том, что шведские авторы могли вполне вольно интерпретировать слова Киприана. Многие историки в данном случае слепо следовали за норманистами, утверждая, что шведские хронисты XVII века взяли за основу своих построений упомянутую «речь». Например, С.А. Гедеонов заключал, что «если бы Видекиндово известие не было изобретением, то Киприану, а не Байеру принадлежала бы честь быть основателем норманнской школы».[102]
Для шведской историографии указанный факт явился скорее необходимым «доказательством» собственной правоты, нежели отправной точкой. Тем более что в июле 1611 года шведы захватили Новгород и навязали новгородцам договор, по которому последние от своего имени признавали шведского короля Карла IX своим покровителем и «приглашали» на правление одного из его сыновей.[103]
Безусловно, маневр шведского государства преследовал конкретные идеологические цели, поэтому шведские учёные и стремились провести аналогию «призвания» Рюрика и его братьев с «призванием» сына короля Карла IX из Швеции.
В первой половине XVIII века шведская историография оставалась норманистской. Шведские авторы оказали решающее влияние и на молодой немецкий норманизм. По мнению А.А. Куника, «в период времени, начиная со второй половины XVII столетия до 1734 года, шведы постепенно открыли и определили все главные источники, служившие до XIX века основою учения о норманнском происхождении варягов-руси».[104] У Байера нельзя не заметить сильного влияния шведских предшественников. Епископ Готобургский Георгий Валлин считал варягов «предками шведов», с ним дискутировал русский академик В. Тредиаковский.[105]
На «диссертацию» Г.Ф. Миллера, вероятно, оказала влияние работа Олафа Далина «История шведского государства», которая провозглашала идеи скандинавского норманизма, политически враждебного России. С ней Миллер ознакомился накануне дебатов вокруг его работы в Академии наук. Далин придавал огромное значение правлению князя Рюрика и утверждал, что это шведский король Эрик Упсальский. От Швеции Русь оторвало только монголо-татарское нашествие.[106] Л.П. Белковец — известная исследовательница и биограф Миллера — также отмечает, что он широко использовал шведские источники.[107]
В науке уже подчёркивалось, что шведские историки изучали варяго-русский вопрос скорее в связи со шведской историей, а не применительно к истории России. Несмотря на все очевидные различия и расхождения (прежде всего в трактовке фактического материала), немецкие, польские и шведские источники чрезвычайно важны для определения исходного уровня в разработке проблемы.
Учёные немцы достаточно полно использовали весь известный на то время комплекс данных. Научный уровень исследования к XVIII столетию уже подразумевал разделение на два основных лагеря, прежде всего, по критерию отношения к самим варягам/русам, что в полной мере нашло отражение в немецкой историографии.
Политическое сближение России и Германии.
С начала XVIII века европейская история получила для нас принципиально новое значение. Россия преодолела разрушительные последствия Смутного времени, стала могучей европейской державой и начала принимать активное участие во внешней политике западных государств. Политическая ситуация первой половины XVIII века оказала решающее влияние на формирование исторической мысли.
В начале марта 1697 года началась русская дипломатическая миссия в Западную Европу, получившая название «великого посольства». Её главной целью было укрепление и расширение антитурецкого союза России с рядом европейских государств. В ходе посольства Пётр I тайно встретился в Кёнигсберге с бранденбургским курфюрстом Фридрихом III, и переговоры закончились заключением устного союза, но не против Турции, как предполагалось, а против Швеции. Это был решающий шаг к изменению внешнеполитической ориентации России с южного направления в сторону Прибалтики.
Русско-немецкие отношения складывались особенно активно, так как они имели сравнительно длительную предысторию. Ещё царь Василий III предоставил для поселения наёмных иноземцев слободу Наливки; после ливонских походов Ивана Грозного в Москве оказалось большое количество пленных немцев, которые поселились в Немецкой слободе. Мемуарист Конрад Буссов отмечал, что Борис Годунов активно приглашал немцев на русскую службу.[108]
С конца XVII века началось массовое переселение немцев в Россию, которое только усиливалось на протяжении всего следующего столетия. Научное и культурное сотрудничество двух великих наций стало феноменальным явлением в мировой истории. Уже с первого десятилетия XVIII века в самой Германии формируется несколько крупных научных центров, из которых происходила первая научная информация о России — Лейпциг, Йена, Галле, Росток и т.д.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.