Открывая новые страницы... - [182]

Опираясь на всемирную солидарность, Димитров сумел превратить лейпцигский процесс в первую международного масштаба победу коммунистов и антифашистов над преступной кликой Гитлера. Это была одна из великих вершин в жизни и деятельности славного революционера-ленинца. Имя Димитрова после Лейпцига стало известно всему миру. Но уже до этого он прошел серьезную школу политической борьбы в рядах болгарского и международного революционного рабочего движения. Он многое сделал для становления и укрепления Болгарской компартии в духе советов Ленина, высказанных во время их встречи в 1921 году.

После поражения Сентябрьского антифашистского восстания 1923 года в Болгарии Г. Димитров вынужден был покинуть родину. Он ведет активную работу в Коминтерне — в Балканской коммунистической федерации, в аппарате Исполкома Коминтерна (ИККИ), в его Западноевропейском бюро. Расширяются его теоретические и политические познания, его международный кругозор, несмотря на то что левацко-сектантские установки Коминтерна накладывали свою печать и на позицию Димитрова. Начало 30-х годов было трудным временем для Г. Димитрова и В. Кола-рова. Их реалистические позиции квалифицировались тогдашним левосектантским руководством БКП как «правый оппортунизм», и только вмешательство ИККИ предотвратило грозившее им политическое осуждение.

Г. Димитров одним из первых осознал, что наступление фашизма в начале 30-х годов оборачивается социальной опасностью для всего мира и что прежняя стратегия коммунистов, направленная на подготовку социалистических революций и сочетавшаяся с заострением борьбы против социал-демократии, не может служить объединению антифашистов и должна быть изменена. Именно поэтому Г. Димитров, вырванный из лап фашистских тюремщиков, возглавляет коллективные усилия Коминтерна по выработке новой стратегии.

VII конгресс Коминтерна (1935 г.) — еще одна из вершин деятельности Димитрова. Его доклад посвящен самой главной задаче: сплотить в едином рабочем фронте и широком народном фронте все революционные и демократические силы для борьбы против фашизма. Для большинства стран была признана необходимость целого этапа общедемократической, антифашистской борьбы. Ее задачей было создание режимов народного фронта или ему подобных антифашистско-демократических режимов, которые должны были осуществить глубокие социально-экономические и политические преобразования. Через эту фазу развития мыслился путь к социалистическому этапу борьбы. Доклад Димитрова, решения конгресса представляли собой творческое развитие ленинского учения о соотношении демократии и социализма, о широких союзах рабочего класса, о расширении сферы деятельности компартий от битв за классовые интересы пролетариата до борьбы за демократию, против войны, за общегуманистические идеалы. Это был большой теоретический и политический прорыв вперед, открывавший широчайшее поле для политической практики. Политический талант и энергия Димитрова на посту Генерального секретаря Исполкома Коминтерна способствовали смелому осуществлению политики народного фронта во Франции, Испании, других странах, проведению курса единого антиимпериалистического фронта в Китае, активизации движения сторонников мира, поддержки СССР как первого социалистического государства.

Но для Исполкома Коминтерна и для самого Димитрова это было трудное, противоречивое, во многом трагичное время, когда сталинизм ограничивал возможности коммунистического движения, когда преступный террор ударил по руководящим кадрам Коминтерна и ряда компартий.

Отношения Димитрова со Сталиным и его окружением складывались в такой обстановке непросто. Димитров, конечно, не мог не находиться под воздействием атмосферы культа личности Сталина, возникшей к этому времени. Он ощущал также сильную волю Сталина, его политическую опытность. Нельзя не учитывать и того, что, как свидетельствуют документы и записи самого Димитрова, Сталину принадлежал ряд идей и основных положений решений Коминтерна тех лет.

В то же время Сталин нагнетал атмосферу подозрительности и вокруг Исполкома Коминтерна, требовал беспощадного преследования «врагов народа» и в Коминтерне, недоверия к бывшим участникам каких-либо оппозиций. Сталин мог бросить Димитрову такую фразу, выражая недовольство проектом постановления ИККИ об антитроцкистской кампании: вы все там в Коминтерне работаете на руку противнику. Сталинский подручный по расправам Ежов ставил в упрек Димитрову: «Крупнейшие шпионы работали в Коминтерне». Были и наветы с целью вызвать у Димитрова подозрения в отношении Тольятти, Мануильского, Ульбрихта и других видных деятелей коммунистического движения. Димитров и руководство ИККИ оказались под тяжелым прессом и в большей или меньшей мере подчинились репрессивной машине, согласились с роспуском Компартии Польши и т. д.

Остановить террор у границ Коминтерна не удалось. Но и в этой труднейшей, трагической ситуации Димитров, рискуя своим положением и, может быть, даже головой, предпринимает настойчивые шаги для спасения кадров Коминтерна. Так, когда в марте 1938 года был арестован один из видных деятелей болгарского рабочего движения X. Кабакчиев, в тот же день Г. Димитров и В. Коларов направили письма в НКВД и добились того, что через несколько дней Кабакчиев был освобожден. В декабре 1938 года Г. Димитров к письму на имя Берии прилагает список на 131 человека (болгарских политэмигрантов) с положительными характеристиками на них и ходатайствует об их освобождении. Летом 1940 года на имя Г. Маленкова посылается новый список на 122 человека. В следующем году на имя А. Андреева от Димитрова поступает еще один список на 132 болгар, арестованных НКВД, с просьбой пересмотреть их дела. При этом Димитров писал, что среди арестованных политэмигрантов других национальностей есть также немало честных коммунистов и необходимо «исправить совершенную в отношении таких людей ошибку».