Открывая новые страницы... - [171]

Сталин лично отредактировал письмо ИККИ в адрес КРПП, вписав в него фразы (они подчеркнуты. — Ред.) о том, что группа вождей КП Польши бросила «влияние своей партии на чашу весов русской оппозиции против РКП, а значит, против Советской власти… Эта группа, руководившая до сих пор деятельностью Центрального Комитета Компартии Польши, борясь с линией Коминтерна, сделала невозможной проведение на практике революционной тактики большевизма». Обвинение в антибольшевизме и антисоветизме, выдвинутое Сталиным против руководителей Компартии Польши, его негодование по поводу несогласия польских коммунистов с методами борьбы против оппозиции (интерпретируемое как поддержка троцкизма) содержали в зародыше основание для расправы в конце 30-х годов с этими людьми и с самой партией.

Рост рабочего, крестьянского и национально-освободительного движения в Польше требовал от польских коммунистов совершенствования своей политики, одновременно ставя под сомнение утвердившиеся в Коминтерне идеологические клише типа «социал-фашизм», «аграр-фашизм», «класс против класса» и тому подобные. К 1934 году обозначился поворот международного коммунистического движения к политике антифашистского народного фронта. Он был закреплен в решениях VII конгресса Коминтерна летом 1935 года. КПП, преодолевая сектантские ошибки, все активнее начала выходить на путь руководства этой массовой борьбой. Но именно тогда над партией и стали сгущаться тучи. В Москве начались аресты ее деятелей. Как предлог использовалось то, что проводившие новую политику люди нередко были выходцами из других левых групп и организаций — левых социалистов, членов крестьянских организаций и партий.

Аресты следовали один за другим, все больше распространялись слухи о широком проникновении в КПП провокаторов. «Дефензива» — польская охранка, — конечно, засылала в подпольную партию свою агентуру, что, разумеется, способствовало созданию атмосферы подозрительности. Известно, например, что провокатором был Ю. Митценмахер, который под именем М. Редыко в обстановке фракционной борьбы втерся в доверие к руководителю фракции «меньшинства» Ю. Леньскому и был даже избран в 1932 году кандидатом в члены ЦК. В 1933 году польская полиция спрятала его ввиду угрозы провала. (Он был арестован и разоблачен лишь в 1947 г.) Однако других фактов о внедрении в руководящие кадры КПП агентов польской охранки не имеется. Тем не менее после обсуждения отчета ЦК КП Польши 28 января 1936 года Секретариат ИККИ принял решение распустить наиболее зараженные провокацией звенья партийной организации КПП и одновременно обсудить на Президиуме ИККИ вопрос о повышении во всех секциях Коминтерна бдительности против проникновения в их ряды провокаторов и агентов классового врага. Решение это, вполне очевидно согласованное со Сталиным, фактически открывало дорогу репрессиям против многих членов зарубежных компартий в СССР, особенно против политэмигрантов.

В декабре 1936 года Секретариат ИККИ вновь вернулся к обсуждению польского вопроса. Характерно, что Г. Димитров, возглавлявший в то время ИККИ, поддержал линию КПП и одобрил курс на создание в Польше правительства из представителей демократических организаций в противовес правительству пилсудчины.

В принятой Секретариатом ИККИ резолюции хотя и предлагалось продолжить работу по очистке рядов партии до полного освобождения от «скрытых троцкистских элементов», однако отсутствовал тезис о «засоренности» КПП. Димитров, редактируя проект резолюции, усилил позитивную оценку деятельности КПП. В тексте «добиться полного разгрома троцкизма в рядах партии» он зачеркнул последние два слова и вписал: «в стране». Все это свидетельствует о том, что Димитров и руководство ИККИ в тот момент пытались как-то вывести КПП из-под огня.

Год 1937-й…

Пришел 1937 год с его февральско-мартовским Пленумом ЦК ВКП(б), на котором Сталин обосновал политику массовых репрессий концепцией об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму и открыл путь массовому террору против партийных кадров. В орбиту террора оказались втянутыми Коминтерн, его аппарат, кадры многих партий, многие политэмигранты, искавшие убежище в СССР от преследований у себя на родине и разделившие ужасную участь жертв сталинско-ежовско-бериевского произвола. Среди них одними из первых в мясорубку репрессий попали польские коммунисты.

Весной — летом 1937 года были арестованы и вскоре погибли основатели и руководители партии, находившиеся в Союзе, многие рядовые члены КПП, а также те, кто давно уже проживал в СССР и имел советское гражданство. Лиц, входивших в руководство партии и живущих за рубежом, вызывали через аппарат Коминтерна в Москву, где их ожидал арест. Летом 1937 года КПП осталась без руководства.

Тщетными были попытки представительства партии при ИККИ изменить ситуацию, восстановить руководство партии, спасти КПП. Последний оставшийся на свободе член Политбюро ЦК КПП, представитель партии при ИККИ Белевский (Я. Пашин) был арестован 11 сентября 1937 года.

Надо сказать, что в трагической ситуации, осложнившейся разгулом демагогии и раздуванием всеобщей подозрительности, среди будущих несчастных жертв репрессий находились и такие, кто пытался доносами на товарищей спасти свою жизнь. Стремясь отвести от себя обвинение в том, что он «враг народа», секретарь представительства КПП при ИККИ Я. Боровский писал 10 июля 1937 года: «Я дал материал на врагов народа, которых я вспоминаю», и перечислял далее 65 фамилий.